Основные дать! жизни и деятельности г.к. орджоникидзе

Источник-Википедия

Орджоникидзе, Григорий Константинович 2-й председатель ЦКК ВКП(б) (3 ноября 1926 года - 15 декабря 1930 года)
после Валериана Владимировича Куйбышева, 2-й Народный комиссар Рабоче-крестьянской инспекции СССР,
4-й председатель ВСНХ СССР, 1-й Народный комиссар тяжёлой промышленности СССР

Григорий Константинович Орджоникидзе, партийная кличка Серго, родился (12 (24) октября) 1886,
село Гореша Шорапанского уезда Кутаисской губернии - 18 февраля 1937, Москва)
- видный советский государственный и партийный деятель, профессиональный
революционер. Сын дворянина. Учился в тифлисской фельдшерской школе. Член РСДРП
с 1903 года. Большевик.
Активно участвовал в революции 1905-1907 гг. в Закавказье. Учился в ленинской
партийной школе в Лонжюмо во Франции. В 1912 избран членом Русского бюро ЦК
большевиков, в 1912-1917 гг. был на каторге и в ссылке. После возвращения из
ссылки - член Петербургского комитета РСДРП(б) и Исполкома Петроградского
Совета. Активный участник Октябрьской революции 1917 года. В годы Гражданской
войны - на руководящей работе в армии, один из организаторов разгрома Деникина.
Считается одним из основателей депортационной
политики советского государства - по его инициативе в мае 1918 года было принято
решение о «расказачивании » - выселении казаков Сунженской линии и предоставлении
высвобожденных земель ингушам.
Орджоникидзе непосредственно участвовал в свержении правительств в Азербайджане,
Армении и Грузии и создании ЗСФСР. В 1912-17, 1921-27 и с 1934 член ЦК партии. С
февраля 1922 1-й секретарь Закавказского, с сентября 1926 Северо-Кавказского
крайкома РКП(б). В 1926-1930 гг. Орджоникидзе - председатель ЦКК ВКП(б), нарком
РКИ и зам. председателя СНК СССР. С 1930 г. - председатель ВСНХ , а затем нарком
тяжёлой промышленности . С 1930 по 1937 гг. - член Политбюро ЦК ВКП(б) (кандидат
в 1926-м). Член ЦИК СССР 1-7 созывов.

Орджоникидзе и Сталин
В 1907 Орджоникизе был арестован по обвинению в бандитизме и помещён в
Баиловскую тюрьму в Баку. Там, в камере № 3, он познакомился с Иосифом
Джугашвили , носившим в то время партийную кличку Коба. С тех пор между ними
установились отношения, близкие к дружеским. Орджоникидзе был одним из немногих
людей, с которыми Сталин был на «ты». После самоубийства Надежды Аллилуевой
именно Орджоникидзе (и Киров), на правах ближайших друзей провели ночь в доме Сталина.
Преданный сторонник Сталина Орджоникидзе тем не менее не смог согласиться с
уничтожением «старых большевиков». Если до убийства Кирова репрессии против
членов компартии, никогда официально не выступавших против линии партии были
относительной редкостью, то после - явлением обыкновенным. Орджоникидзе, в
частности, не желал мириться с попытками вскрыть якобы имеющее место массовое
вредительство. В определённой степени на слухи о таком вредительстве влияли
нарушения технологий в погоне за экономическим ростом (по некоторым данным
неофициально санкционированные Орджоникидзе, по другим данным - нет). В это же
время происходит ухудшение взаимоотношений со Сталиным - в том числе из-за
выдвижения по инициативе Генерального секретаря на первую роль в Закавказской
партийной организации Л. П. Берия , которого Орджоникидзе не любил и считал
проходимцем и опасным интриганом.
На февральско-мартовском (1937 г.) пленуме ЦК ВКП(б) Орджоникидзе намечался
главным докладчиком по вопросу «об уроках вредительства, диверсии и шпионажа
японо-немецко-троцкистских агентов». В связи с этим, Нарком тяжёлой
промышленности с 1932 года, Орджоникидзе провёл ряд совещаний с руководящими
хозяйственными работниками и для проверки данных НКВД направил комиссии на
«Уралвагонстрой», «Кемеровкомбинатстрой» и на предприятия коксохимической
промышленности Донбасса. На основании собранных материалов Орджоникидзе
подготовил проект постановления по своему докладу. В проекте не говорилось о
размахе вредительства в тяжёлой промышленности, акцент делался на необходимость
устранения имевшихся в работе наркомата недостатков. Есть данные, что этот
проект был раскритикован Сталиным.
Достоверных улик о том, что Орджоникидзе 18 февраля 1937 года был найден у себя
дома с огнестрельным ранением, нет. Но необходимо при этом особо отметить, что
Орджоникидзе явно пытался в условиях нарастающего контроля органов
госбезопасности и репрессий превратить НКТП в относительно автономную
организацию, защищавшую от органов НКВД не только своих работников, но и
подведомственные объекты. Подробнее выяснить, что происходило внутри наркомата,
особенно среди руководства, представляется достаточно сложным, так как оценки
весьма противоречивы.
В пользу по крайней мере существенных разногласий с генсеком свидетельствуют
санкционированные на самом верху после смерти Григория Орджоникидзе репрессии
против ближайших родственников - жены, трёх братьев (и жены одного из них),
племянника. Все лица, составившее заключение о смерти Орджоникидзе от инфаркта,
были расстреляны - что представляется весьма подозрительным. По приказу Сталина
были впоследствии переименованы некоторые объекты, носящие имя Григория
Константиновича - город Орджоникидзе и др. После этого, до смерти Сталина, имя
Орджоникидзе ни разу нигде не присваивалось.
На этой почве позднее возникли две версии: о самоубийстве и об убийстве по
приказу Сталина. Официальная же причина смерти - инфаркт. Смерть наступила 18
февраля 1937 года. Урна с прахом Орджоникидзе похоронена у Кремлевской стены на
Красной площади Москвы.
В настоящее время версии и о самоубийстве, и об инфаркте оспариваются. Но
точных данных, ни о том что Орджоникидзе был застрелен, ни даже, что он
застрелился, не имеется. См. Шатуновская: Смерть Орджоникидзе . В воспоминаниях жены Николая Бухарина описывается
эпизод, когда Бухарин в день «самоубийства» встретил случайно на площади в
Кремле Орджоникидзе, направлявшегося к Сталину для беседы. По словам Бухарина,
сказанным позже жене, Орджоникидзе был в момент этой встречи с ним в приподнятом
расположении духа и настроен решительно. Версии, что Орджоникидзе был застрелен
во время этой беседы в кабинете у Сталина начальником его личной охраны,
беспочвенны.
В 1937 году был арестован и расстрелян старший брат Орджоникидзе - Папулия ,
давший рекомендацию Серго в партию. В 1938 году жену Орджоникидзе - Зинаиду
Гавриловну Павлуцкую - приговорили к десяти годам заключения. Также в 1938
году был осуждены другой брат Орджоникидзе - Иван и его жена. В 1941 году был
арестован третий брат - Константин . Был репрессирован также племянник
Орджоникидзе Георгий Гвахария , директор Макеевского металлургического завода .
Вскоре были расстреляны лица, которые составляли акт о смерти Орджоникидзе от
«паралича сердца»: Г. Каминский, И. Ходоровский (начальник лечебно-санитарного
управления Кремля), доктор Л. Левин (профессор-консультант Кремлёвской
больницы).
В Советском Союзе именем Орджоникидзе был назван ряд объектов, в частности,
населённых пунктов (см. Владикавказ, Енакиево, Орджоникидзевская). В 1940-е годы
Сталин предпринял меры по отмене увековечения памяти Орджоникидзе: Енакиево было
возвращено историческое название (1943), а в 1944 году Орджоникидзе (бывший
Владикавказ) получил осетинское название Дзауджикау. Уже через год после смерти
Сталина этот город был назван опять Орджоникидзе (1954), а после 1990 года
называется Дзауджикау по-осетински и Владикавказ по-русски.
Критика Орджоникидзе
Орджоникидзе: «Если поднимется против Советской власти хотя бы один казак в
одной станице, вся станица будет в ответе: вплоть до расстрела, до
уничтожения». Документы подобного рода являются свидетельствами геноцида.
«Член РВС Кафронта тов. Орджоникидзе приказал: первое - станицу Калиновскую
сжечь; второе - станицы Ермоловская, Закан-Юртовская, Самашкинская,
Михайловская - отдать: всегда бывшими подданными Советской власти нагорным
чеченцам. Для чего все мужское население вышеозначенных станиц от 18 до 50 лет
погрузить в эшелоны и под конвоем отправить на Север для тяжких принудительных
работ, стариков, женщин и детей выселить из станиц, разрешив им переселиться в
хутора и станицы на Север.
Командвойск Надтеречной линии продкому Скудре назначить комиссию под
председательством комштаба группы войск тов. Гегечкори в составе двух членов, по
своему усмотрению, которой: все население выселить».
См. Смерть Орджоникидзе

Ссылки:
1. Лиля Лунгина: школа и "неприятие советской системы"
2. Гвахария Георгий
3. Орджоникидзе Иван
4. Создание материально-технической базы авиации СССР 1929-1933 г.
5. КБ-22 Болховитинова: работа над дальним бомбардировщиком ДБ-А
6. "Авиатрест"
7. Миткевич становится директором, недовольство "рабочей элиты"
8. Алкснис Яков Иванович (1897-1938)
9. Павлуцкая (Орджоникидзе по мужу) Зинаида Гавриловна
10. СБ (АНТ-40) самолет, скоростной бомбардировщик
11. Первое главное управление ВСНХ, 1931 г.
12. Горбунов Сергей Петрович
13. Орджоникидзе Константин
14. Советская авиация 1929-1937 годов: потери от репрессий
15. КБ-22, или КБ Болховитинова - последнее дело Миткевич
16. Жизнь Аллилуевых на сталинской даче (Зубалово)
17. Аллилуева Надежда Сергеевна (1901-1932)
18. Переписка Сталина и Н. Алиллуевой в 1928-1931 годах
19. Мирзоян Левон Исаевич
20. Орджоникидзе Этери Григорьевна (1923)
21. Реденса С.Ф. в конце 1928 года посылают в Закавказье
22. Уралмаш - "Отец заводов"
23. "Пятый пункт" советской анкеты (национальность, 5-тый пункт)
24. Книга Бракмана объясняет многое
25. Руководители завода 47 обвинили Яковлева во вредительстве
26. Рожанский Д.А. на свободе 1931
27. Рожанский Д.А.: арест и тюрьма 1930
28. Авторханов: Дело "врачей-вредителей", 1953 г
29. МИНЦ Александр Львович 1895-1975: Краткая биография
30. Атарбеков Георгий Александрович (1892-1925)
31. Первое возвращение Горького
32. "И ВОТ ВСЕ-ТАКИ РАЗДАВИЛ!" (Булгаков и Сталин)
33. "Чудо Мандельштама" - не расстреляли, а всего лишь сослали
34. Берия Л.П. и репрессии в Грузии
35. Берия Л.П. и ученые, шарашки
36. Серго Берия об отце и образе жизни семьи
37. Роль Берии Л.П. в меньшевистском восстании в Грузии, 1924 г
38. "Дело врачей" и Л.П. Берия
39. Наркомы НКВД предшественники Берии Л.П.
40. Бартини достиг скорости на "Стали-6", которую ВВС получили только в 40-х г
41.

В октябре 1936 года Серго Орджоникидзе отпраздновал свой 50-летний юбилей. Торжественное празднование юбилея сопровождалось многочисленными поздравлениями и приветствиями, рапортами и докладами. К этой дате было приурочено переименование городов, улиц, заводов и колхозов в честь почетного юбиляра.

Орджоникидзе занимал одно из самых высоких положений в партийно-государственной иерархии, и к началу 1937 года ничто не предвещало трагической развязки. Он был одним из ближайших соратников Сталина и на тот момент пользовался, по-видимому, его доверием. Доказательством этому могут служить слова вождя на одном из московских судебных процессов о том, что Орджоникидзе значится в списке из 7-10 партийных лидеров, против которых «троцкисты» затевали заговор.

Следует, однако, отметить, что Орджоникидзе все-таки отличался от прочих заметных фигур тем, что большинство из них превратились в безличных бюрократов, исполнителей сталинской воли. Он же сумел сохранить те свои замечательные качества, которые были свойственны большевикам в начале их революционного пути. Орджоникидзе по-прежнему оставался искренним и верным товарищем, демократичным, но в то же время нетерпимым ко лжи и фальши. Правда, это исключительное положение можно было объяснить его боевым прошлым. Тем более что сам Ленин очень тепло отзывался об Орджоникидзе в одной из своих последних работ «Лично принадлежу к числу его друзей и работал с ним за границей в эмиграции».

Но после ареста Пятакова тучи над головой влиятельного партийца стали сгущаться. Всем было известно его замечательное качество защищать товарищей по работе от ложных обвинений. В весенне-летний период 1936 года, во время обмена партдокументов, с работы в наркомате (в центре и на местах) было снято всего 11 человек, из которых 9 арестованы и исключены из партии. Между тем под началом Орджоникидзе работало всего 823 человека. Ситуация изменилась уже к концу 1936 года, когда 44 человека, занимавшие высокие посты в наркомате, были сняты со своих должностей. Из них более 30 арестованы с изгнанием из партии.

Всего же в справке, составленной отделом руководящих партийных кадров ЦК, приводилось 66 фамилий номенклатурных работников наркомата. Все они в прошлом якобы были оппозиционерами - колебались. На языке НКВД это означало, что все они являлись кандидатами для будущих чисток. Управление делами наркомата подготовило следующий документ, в котором говорилось, что 160 сотрудников центрального аппарата НКТП в прошлом исключались из партии, а 94 человека были судимы за «контрреволюционную деятельность».

Наконец, в дни юбилея Орджоникидзе получил известие об аресте своего старшего брата - Папулии, занимавшего не самую последнюю партийную должность в Грузии. Чтобы арестовывали близкого родственника члена политбюро - такое произошло впервые, хотя в дальнейшем это уже не вызывало ни у кого удивления, и многие родственники ближайших соратников Сталина, как, впрочем, и сами соратники, на себе испытали то, что теперь переживали близкие Орджоникидзе.

Находившийся на отдыхе в Кисловодске Серго немедленно обратился к Берии с требованием ознакомить его с делом, заведенным на Папулию, и попросил также предоставить ему возможность встретиться со старшим братом. Берия отказал, пообещав, правда, сделать все возможное после окончания следствия. Но оно затягивалось, а Орджоникидзе так ничего и не сумел предпринять.

Некоторые сохранившиеся документы лучше всего рассказывают о том, что испытывал Орджоникидзе в тот период. Из воспоминаний Микояна, написанных в 1966 году «Серго остро реагировал против начавшихся в 1936 году репрессий в отношении партийных и хозяйственных кадров». Один из немногих сотрудников Орджоникидзе, избежавших репрессий, С. З. Гинзбург рассказывал позже, что в середине 1930-х годов многие сотрудники наркомата тяжелой промышленности заметили, что всегда жизнерадостный и уравновешенный Орджоникидзе после каждого заседания «наверху» возвращался обеспокоенный и грустный. «Бывало, у него вырывалось нет, с этим я не соглашусь ни при каких условиях! - писал Гинзбург. - Я не знал точно, о чем идет речь, и, конечно, не задавал никаких нескромных вопросов. Но иногда Серго спрашивал меня о том или ином работнике, и я мог догадываться, что, очевидно, «там» шла речь о судьбе этих людей».

В 1953 году, когда на июльском пленуме ЦК рассматривалось дело Берии, некоторые члены политбюро упоминали, в частности, и об интригах Берии в отношении Орджоникидзе. Ворошилов «Я вспоминаю, как в свое время, это известно и товарищам Молотову и Кагановичу, и в особенности тбилисцам-грузинам, и тем, которые здесь присутствуют, какую гнусную роль играл в жизни замечательного коммуниста Серго Орджоникидзе Берия. Он все сделал, чтобы оклеветать, испачкать этого поистине кристально чистого человека перед Сталиным. Серго Орджоникидзе рассказывал не только мне, но и другим товарищам страшные вещи об этом человеке».

Нечто подобное излагал на пленуме и Андреев «Берия рассорил товарища Сталина и Орджоникидзе, и благородное сердце товарища Серго не выдержало этого так Берия вывел из строя одного из лучших руководителей партии и друзей товарища Сталина».

Микоян вспомнил, как за несколько дней до смерти Орджоникидзе поделился с ним своими тревогами «Не понимаю, почему мне Сталин не доверяет. Я ему абсолютно верен, не хочу с ним драться, хочу поддержать его, а он мне не доверяет. Здесь большую роль играют интриги Берии, который дает Сталину неправильную информацию, а Сталин ему верит».

Официальная причина смерти Орджоникидзе, преподнесенная Сталиным, - «сердце не выдержало». В 1953, судя по выступлениям участников пленума, акцент опять-таки делался на сталинскую установку, только товарищ Орджоникидзе на этот раз скончался не потому, что не выдержал предательства «троцкистов», а потому, что его довели интриги Берии.

Но, по мнению современных исследователей, роль Берии была несколько преувеличена. «Наследники Сталина», арестовав Берию из страха за свою безопасность, пока еще не знали, какого рода обвинение ему лучше всего предъявить. Ссылка же на его причастность к гибели всенародно любимого и почитаемого Орджоникидзе как нельзя лучше подходила в данной ситуации. В то время члены политбюро пока еще не решались говорить откровенно об истинных причинах конфликта между Сталиным и Орджоникидзе, поэтому объясняли все лишь происками коварного Берии. В то время все грехи некогда могущественного генсека вообще списывались на Берию - такова была партийная линия.

Никита Сергеевич Хрущёв уже спустя несколько лет после легендарного пленума говорил «Мы создали в 1953 году, грубо говоря, версию о роли Берии что, дескать, Берия полностью отвечает за злоупотребления, которые совершались при Сталине… Мы тогда еще никак не могли освободиться от идеи, что Сталин - друг каждого, отец народа, гений и прочее. Невозможно было сразу представить себе, что Сталин - изверг и убийца… Мы находились в плену этой версии, нами же созданной в интересах реабилитации Сталина не Бог виноват, а угодники, которые плохо докладывали Богу, и поэтому Бог насылает град, гром и другие бедствия… Узнают люди, что партия виновна, наступит партии конец… Мы тогда еще находились в плену у мертвого Сталина и давали партии и народу неправильные объяснения, все свернув на Берию. Нам он казался удобной для этого фигурой. Мы делали все, чтобы выгородить Сталина, хотя выгораживали преступника, убийцу, ибо еще не освободились от преклонения перед Сталиным».

И все-таки в отношениях между Орджоникидзе и Берией действительно замечались некоторые сложности. Орджоникидзе в партийной иерархии занимал гораздо более высокое положение, чем Берия. В 1932 году он даже смог воспрепятствовать решению Сталина выдвинуть Берию на пост руководителя Закавказской партийной организации. Об этом факте вспоминали С.З. Гинзбург и А.В. Снегова - один из руководящих работников Закавказского крайкома ВКП(б) в 1930-е годы. Кроме того, Гинзбург подчеркивал, что негативное отношение Орджоникидзе к Берии с годами лишь усиливалось и он нисколько этого не скрывал.

Некоторые следственные дела 1930-1950-х годов также свидетельствуют, хотя и косвенно, об этом. М. Звонцов, бывший второй секретарь Кабардино-Балкарского обкома, после ареста в 1938 году на допросе рассказывал о содержании беседы между Орджоникидзе и Беталом Калмыковым, руководителем партийной организации этого района «Бетал задал вопрос «Товарищ Серго, до каких пор этот негодяй будет возглавлять Закавказскую парторганизацию» Серго ответил «Кое-кто ему еще доверяет. Пройдет время, он сам себя разоблачит».

Первый секретарь ЦК компартии Азербайджана Багиров, выступая на следствии по делу Берии, сообщал, что в 1936 году Орджоникидзе самым подробным образом расспрашивал его о Лаврентии Павловиче, при этом отзывался о последнем крайне неодобрительно. «Орджоникидзе тогда понял уже всю неискренность и вероломство Берии, - говорил Багиров, - решившего любым средством очернить Орджоникидзе».

О неприязненных отношениях между этими двумя партийцами рассказывали и ближайшие товарищи Берии по работе. Так, Шария показал «Мне известно, что Берия внешне относился к Серго Орджоникидзе как бы хорошо, а в действительности говорил о нем в кругу приближенных всякие гадости». Гоглидзе по этому поводу говорил «Берия в присутствии меня и других лиц допускал в отношении Серго Орджоникидзе резкие высказывания пренебрежительного характера… У меня складывалось впечатление, что Берия говорил это в результате какой-то личной злобы на Орджоникидзе и настраивал против него других».

О личной неприязни Берии к Серго свидетельствует и тот факт, что после смерти последнего была учинена расправа над многими его родственниками. По указанию Берии в мае 1941 года был арестован младший брат Орджоникидзе, Константин. Следствие по его делу длилось три года и не привело к каким-либо существенным результатам. Тем не менее, Константин Орджоникидзе был осужден Особым совещанием и приговорен к 5 годам одиночного тюремного заключения. Берия еще дважды продлевал этот срок, причем второе постановление было подписано уже после смерти Сталина.

Но вряд ли только интриги Берии привели к гибели несгибаемого партийца Орджоникидзе. Здесь уместным будет вспомнить выступление Хрущёва на XX съезде партии «Орджоникидзе мешал Берии в осуществлении его коварных замыслов, всегда был против Берии, о чем он говорил Сталину». И далее Хрущёв отмечает «Вместо того чтобы разобраться и принять необходимые меры, Сталин допустил уничтожение брата Орджоникидзе, а самого Орджоникидзе довел до такого состояния, что последний вынужден был застрелиться».

В своих мемуарах Хрущёв приводит содержание последнего разговора между Орджоникидзе и Микояном (причем, воспоминания Микояна на данную тему в 1953 году несколько отличаются от версии Хрущёва). Если верить версии Никиты Сергеевича, то Орджоникидзе воспринимал сложившуюся в то время ситуацию как безысходную, но роль Берии при этом не упоминается. Никита Сергеевич рассказывает, как Микоян после смерти Сталина поведал ему в доверительной беседе, что незадолго до смерти Орджоникидзе заявил «Не могу дальше жить бороться со Сталиным невозможно, а терпеть то, что он делает, нет сил». И далее «Сталин мне не верит; кадры, которые я подбирал, почти все уничтожены». Хрущёв настаивал на том, что главной причиной гибели Орджоникидзе стало его общее пассивно-упадническое настроение.

Другие факты свидетельствуют об обратном. Так, один из старейших грузинских большевиков и ближайших друзей Орджоникидзе М. Орахелашвили во время следствия в 1937 году дал следующие показания «Я клеветнически отзывался о Сталине как о диктаторе партии, а его политику считал чрезмерно жестокой. В этом отношении большое влияние на меня оказал Серго Орджоникидзе , который еще в 1936 году, говоря со мной об отношении Сталина к тогдашним лидерам ленинградской оппозиции (Зиновьев, Каменев, Евдокимов, Залуцкий), доказывал, что Сталин своей чрезмерной жестокостью доводит партию до раскола и в конце концов заведет страну в тупик… Вообще я должен сказать, что приемная в квартире Орджоникидзе, а по выходным дням его дача являлись зачастую местами сборищ участников нашей контрреволюционной организации, которые в ожидании Серго Орджоникидзе вели самые откровенные контрреволюционные разговоры, которые ни в коей мере не прекращались даже при появлении самого Орджоникидзе».

Конечно, это показание может выглядеть несколько сомнительным, но если из него исключить типичные для допросов того времени слова наподобие «контрреволюционный» или «клеветнический», то в целом можно представить настрой Орджоникидзе и его соратников по отношению к событиям 1930-х годов.

Кроме того, сам Сталин позволил себе высказаться о конфликтах с Орджоникидзе на февральско-мартовском пленуме ЦК. Генсек заявил, что Орджоникидзе как будто «страдал такой болезнью привяжется к кому-нибудь, объявит людей лично ему преданными и носится с ними, вопреки предупреждениям со стороны партии, со стороны ЦК… Сколько крови он испортил на то, чтобы отстаивать против всех таких, как видно теперь, мерзавцев». После этого товарищ Сталин перечислил несколько фамилий соратников Орджоникидзе по работе в Закавказье. Именно их Орджоникидзе пытался защитить от ложных наветов и злобных преследований. И далее в докладе Сталина «Сколько крови он себе испортил и нам сколько крови испортил». Не лишним будет заметить, что в то время Сталин уже привык отождествлять действия партии ЦК со своими собственными.

Настоящую ненависть у Сталина вызывала дружба Орджоникидзе с Ломинадзе, который, по словам генсека, был одним из лидеров «право-левацкого блока». Сталин утверждал, что «товарищ Серго знал больше, чем любой из нас» об «ошибках» Ломинадзе, поскольку еще в период с 1926 по 1928 год получал от него письма «антипартийного характера». Сталину же он рассказал об этих письмах лишь спустя 8-9 лет. Любопытно, что все эти замечания в адрес Орджоникидзе Сталин вычеркнул из доклада, готовившегося к печати.

Орджоникидзе действительно в последние месяцы до гибели во многих выступлениях подчеркивал замечательные качества своих подчиненных и сотрудников, отмечая их верность и преданность советской власти и опровергая всякие подозрения в саботаже. По всей видимости, Сталин прекрасно понимал, что и на предстоящем пленуме ЦК Орджоникидзе, храня верность своим принципам, вновь начнет выгораживать командиров индустрии и инженерно-технический персонал. Поэтому генсеку было необходимо деморализовать «противника», внушив ему чувство вины мол-де, он защищал когда-то уже «разоблаченных предателей» - Пятакова, Ратайчака и им подобных. Поэтому теперь должен промолчать.

Заранее все предусмотрев, Сталин вынес на повестку дня пленума ЦК доклад о вредительстве в тяжелой промышленности. Орджоникидзе предоставил ему проект резолюции по данному докладу. Генсек буквально испещрил работу множественными замечаниями и пометками. Орджоникидзе полагалось «сказать резче» о вредителях на производстве, центральной же частью доклада предписывалось сделать вопрос о хозяйственниках, которые в сложившейся ситуации «должны отдавать себе ясный отчет о друзьях и врагах советской власти». Там, где Орджоникидзе писал о выдвижении на ответственные посты людей со специальным техническим образованием, Сталин пометил «…и являющихся проверенными друзьями Советской Власти».

Орджоникидзе всерьез готовился к предстоящему пленуму и понимал, насколько важная предстоит схватка. В проект резолюции он включил следующий пункт «Поручить НКТП в десятидневный срок доложить ЦК ВКП(б) о состоянии строительства Кемеровского химкомбината, Уралвагонстроя и Средуралмедстроя, наметив конкретные мероприятия по ликвидации на этих строительствах последствий вредительства и диверсий с тем, чтобы обеспечить пуск этих предприятий в установленные сроки».

Дело в том, что в прессе до этого появились некоторые материалы процесса по делу «антисоветского троцкистского центра». В ходе этого процесса выяснилось, что якобы на этих предприятиях вредительство достигло ужасающих масштабов. Орджоникидзе, как истинный поборник добра и справедливости, уже начал своими силами проводить проверку на данных объектах, теперь же он хотел получить санкцию пленума по этому поводу.

5 февраля Орджоникидзе направил в Кемерово комиссию во главе с профессором Н. Гельпериным. В осторожных формулировках он посоветовал ему провести объективную проверку и выяснить, насколько реальны факты «вредительства». «Учтите, что Вы едете в такое место, - напутствовал Орджоникидзе, - где был один из довольно активных вредительских центров. Помните, что у малодушных или недостаточно добросовестных людей может появиться желание все валить на вредительство, чтобы, так сказать, утопить во вредительском процессе свои собственные ошибки. Было бы в корне неправильно допустить это… Вы подойдите к этому делу как техник, постарайтесь отличить сознательное вредительство от непроизвольной ошибки - в этом главная ваша задача».

Когда же комиссия Гельперина вернулась в Москву, то в составленном ею докладе вообще отсутствовало слово «вредительство». Такой же ситуация была и в отношении коксохимической промышленности Донбасса, где проверкой занималась комиссия во главе с Осиповым-Шмидтом, заместителем Орджоникидзе. Результаты работы третьей комиссии также не доказали фактов «вредительства». Но о последней стоит рассказать более подробно, поскольку ее возвращение в Москву состоялось незадолго до смерти Орджоникидзе.

Итак, третья комиссия занималась выяснением обстоятельств по факту «вредительства» на строительстве вагоностроительного завода в Нижнем Тагиле. Руководителями комиссии были заместитель наркома Павлуновский и начальник Главстройпрома Гинзбург. В середине февраля Орджоникидзе позвонил Гинзбургу в Тагил и спросил о положении дел на стройке. Гинзбург заверил его, что никакого криминала обнаружить не удалось. Напротив, качество работ на Уралвагонстрое даже превышает положение на других уральских стройках. Гинзбург особенно подчеркнул, что «завод построен добротно, без недоделок, хотя имели место небольшие перерасходы отдельных статей сметы. В настоящее же время строительство замерло, работники растеряны». После этого Орджоникидзе обратился к Гинзбургу с просьбой вернуться в Москву вместе с Павлуновским и по дороге составить записку о работе комиссии на стройке.

Они прибыли в столицу утром 18 февраля и немедленно позвонили Орджоникидзе. На звонок ответила жена, Зинаида Гавриловна, и сказала, что теперь муж спит, но до этого уже несколько раз спрашивал о них. Затем она попросила их отправиться на дачу Орджоникидзе, куда и он сам вскоре приедет.

Чтобы проследить во всех подробностях деятельность Орджоникидзе накануне гибели, стоит вернуться немного назад. Так, 17 февраля, накануне возвращения сотрудников из поездки, с трех часов дня Орджоникидзе присутствовал на заседании политбюро. Здесь обсуждались проекты резолюций предстоящего пленума ЦК. Вечером этого же дня Орджоникидзе отправился в наркомат, где успел переговорить с Гельпериным и Осиповым-Шмидтом. В это же время в его квартире был произведен обыск. Едва Орджоникидзе узнал об этом, он тут же позвонил Сталину и, вероятно, в резких выражениях выразил свое возмущение. Генсек же уклончиво ответил «Это такой орган, что и у меня может сделать обыск. Ничего особенного…»

На следующий день ранним утром состоялась личная встреча Сталина с Орджоникидзе. Затем Серго, вернувшись домой, еще раз переговорил с Иосифом Виссарионовичем по телефону, и, по свидетельству очевидцев, разговор был «безудержно гневный, со взаимными оскорблениями, русской и грузинской бранью».

В это время Гинзбург, так и не дождавшись Орджоникидзе на его даче, приехал в наркомат и уже отсюда вместе с другими руководителями НКТП отправился на квартиру к Орджоникидзе, где уже находились Сталин и другие члены политбюро. Орджоникидзе был мертв, а стоявший в изголовье его постели Иосиф Виссарионович, грозно окинув взглядом всех собравшихся, отчетливо произнес «Серго с больным сердцем работал на износ, и сердце не выдержало». Спустя несколько лет, уже после смерти Сталина, жена Орджоникидзе рассказывала, как генсек, покидая квартиру покойного, грубо предупредил ее «Никому ни слова о подробностях смерти Серго, ничего, кроме официального сообщения, ты ведь меня знаешь».

В прессе же тех лет появилось официальное сообщение, подписанное наркомом здравоохранения Каминским и несколькими кремлевскими врачами, в котором указывалось Орджоникидзе внезапно скончался от паралича сердца во время дневного сна. Вскоре все, кто подписывал это заявление, были расстреляны.

Смерть Орджоникидзе по времени следовала за завершением процесса о «троцкистском центре» и ненамного предшествовала февральско-мартовскому пленуму. Причем пленум был перенесен на три дня позже намеченного срока в связи с похоронами Орджоникидзе.

В эти дни появились слухи о том, что смерть одного из кремлевских вождей была вызвана его потрясением из-за «предательства» Пятакова и прочих «троцкистов». На траурном митинге прозвучало немало речей в честь почившего. Характерно выступление Молотова, где среди прочего прозвучало следующее «Враги нашего народа, троцкистские выродки, ускорили смерть Орджоникидзе. Товарищ Орджоникидзе не ожидал, что Пятаковы могут пасть так низко».

Таким образом, версия о роковой роли «троцкистов» в судьбе Орджоникидзе утвердилась и прозвучала позже в статье об этом видном партийном деятеле в Большой советской энциклопедии «Троцкистско-бухаринские выродки фашизма ненавидели Орджоникидзе лютой ненавистью. Они хотели убить Орджоникидзе. Это не удалось фашистским агентам. Но вредительская работа, чудовищное предательство презренных право-троцкистских наймитов японо-германского фашизма во многом ускорили смерть Орджоникидзе».

Хрущёв писал в своих мемуарах, что в 1937 году он и не предполагал, какими могли быть истинные причины смерти. О самоубийстве ему стало известно от Маленкова, и то после войны. Маленков же узнал об этом от самого Сталина, который однажды случайно проговорился в приватной беседе. Скорее всего, многие на самом деле не догадывались о том, что Орджоникидзе покончил с собой. Сталин приказал всем свидетелям его кончины молчать, поэтому-то рядовые члены ЧК ничего не знали.

Хрущёв пишет о том, что самоубийство Орджоникидзе являлось актом протеста, выражением своего несогласия с методами работы Сталина, поскольку в то время ближайшие соратники генсека никак иначе не могли противостоять его диктату. Такое положение устраивало «наследников Сталина», потому что могло хоть в какой-то мере оправдать их молчание, бездействие и безвольное подчинение в те страшные годы репрессий.

И если Хрущёв ставит самоубийство Орджоникидзе в ранг поступков, требующих особого мужества, то Молотов, убежденный сталинист, был склонен видеть в этом акте лишь глупость и упрямство человека, не желавшего поддержать генсека. Он однозначно заметил, что Орджоникидзе «поставил Сталина в очень трудное положение». В беседах с Чуевым Молотов выражал все ту же позицию Орджоникидзе выступал против советской власти, был на него достоверный материал. Сталин велел его арестовать. Серго возмутился. А затем дома покончил с собой. Нашел легкий способ. О своей персоне подумал. Какой же ты руководитель!.. Он последним своим шагом показал, что он все-таки неустойчив. Это было против Сталина, конечно. И против линии, да, против линии. Это был шаг очень такой плохой. Иначе его нельзя толковать… Чуев спросил Молотова «Когда Серго застрелился, Сталин был очень злой на него». На что Молотов ответил «Безусловно!».

Чем можно объяснить такую позицию Молотова в отношении к смерти Орджоникидзе Только лишь одной преданностью вождю Или за его категоричной убежденностью скрывается нечто более интересное Действительно, как выяснилось позже, Молотов также был причастен к негласно объявленной Сталиным травле Орджоникидзе.

Генеральный прокурор СССР Руденко, выступая на июньском пленуме ЦК в 1957 году, сообщил, что во время следствия по делу Берии Ворошилов рассказывал ему «Вы покопайтесь в отношении Серго Орджоникидзе , его затравили, и, нечего греха таить, что Вячеслав Михайлович, когда был председателем Совнаркома, неправильно относился к покойнику».

Некоторые свидетельства вообще ставят под сомнение версию о самоубийстве Орджоникидзе. Многие из числа близких утверждали, что Орджоникидзе накануне гибели был как всегда полон сил и энергии, никаких признаков депрессии, которая могла бы привести к самоубийству, никто даже и не заметил. О том же говорил и Гинзбург «Кому были известны его поступки, намерения, замыслы, в частности в последнее время, когда он готовился к предстоящему пленуму ЦК, не могут допустить и мысли о его самоубийстве… Он тщательно готовился к тому, чтобы решительно выступить против массового избиения кадров партии, руководителей промышленности и строительства».

Гинзбург приводил также в качестве доказательства записку, отправленную ему В.Н. Сидоровой, бывшей его сослуживицей по Наркомтяжпрому. В этой записке сообщались факты, изложенные супругой Орджоникидзе, Зинаидой Гавриловной, под большим секретом самой Сидоровой. 18 февраля, в первой половине дня, к Орджоникидзе на квартиру пожаловал некий неизвестный Зинаиде Гавриловне человек. Он сказал, что должен передать лично в руки Орджоникидзе папку с документами политбюро.

Таинственный посетитель прошел в кабинет Орджоникидзе, а через несколько минут там раздался выстрел. Незадолго до прихода этого человека Орджоникидзе разговаривал по телефону со Сталиным. Это был тот самый разговор с «русской и грузинской бранью».

О том, что Сталин и после смерти не простил Орджоникидзе, свидетельствуют немногие факты, сообщенные Гинзбургом. Так, например, когда соратники Серго пытались добиться правительственного разрешения на установление ему памятника, то всякий раз наталкивались на немое несогласие. После войны Сталину предоставили на утверждение список видных партийных деятелей, в честь которых в Москве намечалось установить памятники. Генсек из всего списка вычеркнул только одну фамилию - Орджоникидзе.

Было ли это убийство, хитро спланированное Сталиным, или самоубийство, совершенное человеком, доведенным до крайнего отчаяния и желающим спасти не только свою честь, но и свою семью от расправы, - об этом остается только догадываться, как и о многих других случаях, связанных с добровольным уходом из жизни ближайших соратников генсека.

Фельдшер-пропагандист

Из всей «старой ленинской когорты», Орджоникидзе был единственным врачом. Два года церковно-приходской школы и четыре года фельдшерской — его формальное образование. Назвать его плохим врачом, впрочем, нельзя. Серго работал в полном соответствии с клятвой Гиппократа. Даже во время якутской ссылки, на крайнем севере, он честно выполнял свой врачебный долг. Не забывал и о пропаганде. Ещё работая фельдшером в Грузии, Орджоникидзе печатал и распространял «рецепты» свержения власти.

XIV партконференция, апрель 1925 г. Григорий Орджоникидзе крайний справа

«Прямой»

За несгибаемость жандармы называли Серго «прямым»

Как уже было сказано, в жандармских сводках Орджоникидзе называли «Прямым». Его несгибаемости и преданности идеям можно позавидовать. Из ссылок Серго бежал, в Шлиссельбургской тюрьме, подорвавшей его здоровье, он самостоятельно выучил немецкий язык. Один из самых непримиримых противников монархии, Орджоникидзе всегда лез на рожон, борясь с системой.

Тот, кто решает проблемы

Если бы Орджоникидзе жил в наше время, то его бы назвали эффективным кризис-менеджером. Партия всегда отправляла его на передовую классовой борьбы: участвовал в иранской революции, был чрезвычайным комиссаром по Украине, возглавлял революцию на Кавказе. Даже занимался депортацией терских казаков. Сталин предупредил товарища: «Серго, они тебя зарежут». Не зарезали, хотя в методах Орджоникидзе, мягко говоря, не признавал полумер. Его вера в революцию и коммунизм была незыблема. Это было видно людям, поэтому они за ним шли.

Конфликт с земляками-«националистами»

Орджоникидзе был одним из тех, кто участвовал в создании Советского Союза. Ленин боялся шовинизма и национальных распрей, поэтому был противником того, чтобы новое государство образовывалось под эгидой России. 20 октября 1922 между Орджоникидзе и грузинскими лидерами разразился скандал. Член ЦК КП (б) Кабахидзе оскорбил Орджоникидзе, назвав его «сталинским ишаком», за что получил по лицу.

Григорий Константинович Орджоникидзе

Конфликт пришлось разбирать ЦК РКП (б). Ленин, который в октябре 1922 был болен, не мог вмешаться в конфликт, а Сталин назначил в Грузию комиссию во главе с Феликсом Дзержинским, который поддержал Орджоникидзе и осудил грузинских «националистов». В декабре 1922 года Ленин все же вмешался в грузинский конфликт и даже предложил исключить Орджоникидзе из партии за рукоприкладство, но Ленин был «уже не тот» и распоряжение выполнено не было.

Взаимоотношения со Сталиным

Орджоникидзе и Сталин были «на ты»

Григорий Орджоникидзе — один из немногих, общавшихся со Сталиным «на ты». Они познакомились в 1907 году в камере № 3 Баиловской тюрьмы в Баку. С тех пор — почти друзья. Об этом говорит тот факт, что после самоубийства Надежды Аллилуевой именно Орджоникидзе вместе с Кировым, на правах ближайших друзей, провели ночь в доме Сталина. Орджоникидзе был верен Сталину даже во время конфронтации со старыми партийцами. Впрочем, их отношения серьёзно ухудшились в начале 1930-х годов. Сначала Сталин начал охоту на ставленников Орджоникидзе, затем Берия, которого Серго мягко говоря недолюбливал, стал претендовать на первую роль в Закавказской партийной организации. Конфликт вышел на финишную прямую в 1936 году, когда был арестован старший брат Григория Орджоникидзе, Папулия. Известия об этом Серго получил в Кисловодске в 1936 году, в день пятидесятилетия. Из-за известия, вызвавшего обиду, он не пошёл на устроенные в его честь торжества.

На 50-летии Иосифа Сталина, 21 декабря 1929 года. Г. К. Орджоникидзе третий слева

Микоян вспоминал, как за несколько дней до смерти Орджоникидзе поделился с ним своими тревогами: «Не понимаю, почему мне Сталин не доверяет. Я ему абсолютно верен, не хочу с ним драться, хочу поддержать его, а он мне не доверяет. Здесь большую роль играют интриги Берии, который дает Сталину неправильную информацию, а Сталин ему верит». Интересный факт: после войны Сталину предоставили на утверждение список видных партийных деятелей, в честь которых в Москве намечалось установить памятники. Вождь из всего списка вычеркнул только одну фамилию — Орджоникидзе.

«Командарм тяжелой индустрии»

Орджоникидзе был сильнейшим организатором. Его называли командармом тяжелой индустрии. Григорий Орджоникидзе быстрыми темпами поднял промышленность Советского Союза, проводил борьбу с бюрократией, стоял во главе «великих строек». По валовой продукции промышленности СССР уже в 1932 году вышел на второе место в мире и на первое место в Европе. С пятнадцатого места в мире и с седьмого в Европе по электроэнергии СССР в 1935 году соответственно вышел на третье и второе место. Орджоникидзе делал всё возможное, чтобы страна перестала закупать трактора и другую технику за рубежом. Люди, с гордостью произносящие слова о том, что Сталин принял страну с сохой, а оставил с атомным оружием, должны помнить, что огромная заслуга в этом принадлежит именно Григорию Орджоникидзе.

Орджоникидзе с Кировым на Ленинградском заводе

Смерть

Официальная версия смерти Орджоникидзе, озвученная Сталиным: «Сердце не выдержало». Согласно этой версии, Орджоникидзе внезапно скончался от паралича сердца во время дневного сна. Смущает в этой версии два факта: во-первых, вскоре все, кто подписывал это заявление, были расстреляны, во-вторых, жена Орджоникидзе рассказывала, как Сталин, покидая квартиру покойного, грубо предупредил её: «Никому ни слова о подробностях смерти Серго, ничего, кроме официального сообщения, ты ведь меня знаешь…» Кроме официальной версии существует ещё три: отравление, убийство, самоубийство.

Все версии имеют право на существование, но ни одна до сих пор не признана. Тело Орджоникидзе было кремировано, поэтому провести вскрытие невозможно, а значит точной информации мы так никогда и не узнаем.

24 октября 1886 года в селе Гореша Шорапанского уезда Кутаисской губернии родился революционер, видный советский партийный деятель Григорий Константинович Орджоникидзе (партийная кличка "Серго").

С 1896 по 1898 год он посещал училище в селе Харагаули. В 1901—1905 годах учился в Тифлисской фельдшерской школе при городской Михайловской больнице. Член РСДРП с 1903 года. Большевик. Впервые арестован в 1904 году в Гори за хранение нелегальной литературы, вскоре отпущен. Активно участвовал в революции 1905—1907 гг. в Закавказье. За сбор антиправительственных отрядов в Гудаутах получил 5 месяцев тюрьмы. В мае 1906 был освобожден под залог и эмигрировал в Германию. В 1907 вёл партийную работу в Баку, был партийным организатором Балаханского района, член Бакинского комитета РСДРП. В ноябре 1907 арестован, в 1909 сослан в Енисейскую губернию, откуда бежал и эмигрировал в Иран, где принял участие в Революции 1905—11, выполняя поручения Бакинского комитета РСДРП. В 1911 приехал в Париж, где учился в ленинской партийной школе в Лонжюмо во Франции.

Прервав учёбу в в Лонжюмо, летом 1911 года по заданию Ленина вернулся в Россию во главе уполномоченных Заграничной оргкомиссии по созыву Всероссийской партконференции, состоявшейся в январе 1912 года в Праге (VI конференция РСДРП). Делегат её от тифлисской организации, был избран на ней в состав ЦК и Русского бюро ЦК РСДРП(б). 14 апреля 1912 года был арестован в Петербурге, присужден к 3 годам каторги, которую отбыл в Шлиссельбургской крепости, а затем был сослан на вечное поселение в Сибирь, где работал врачом.

После февральской революции 1917 член Исполкома Якутского совета. В июне 1917 член Петербургского комитета РСДРП (б) и Исполкома Петроградского совета. Участвовал в организации перехода Ленина в подполье; дважды был у него в Разливе. Делегат 6-го съезда РСДРП (б), выступал с докладом о недопустимости явки Ленина на суд контрреволюционного Временного правительства. В 1917 году, возвратившись в Петроград, участвовал в вооруженном восстании, затем в боях против войск Керенского — Краснова. Активный участник установления Советской власти в Азербайджане, Армении, Грузии. В 1912—1917, 1921—1927 и с 1934 года член ЦК партии. С февраля 1922 года 1-й секретарь Закавказского, с сентября 1926 года Северо-Кавказского крайкома РКП(б).

С 1930 года - нарком тяжёлой промышленности СССР. Ему принадлежит выдающаяся роль в осуществлении социалистической индустриализации СССР. С 1930 по 1937 годы член Политбюро ЦК ВКП(б). Член Центрального исполнительного комитета СССР 1—7 созывов.

18 февраля 1937 года Григория Орджоникидзе нашли в своей квартире мёртвым. Похоронен со всеми почестями на Красной площади у Кремлёвской стены. Тайна его смерти не раскрыта до сих пор. На сегодняшний день существует три версии этой трагедии.

Версия 1: официальная, или версия товарища Сталина

В квартире Орджоникидзе находились Сталин и другие члены политбюро. Серго был мертв, а стоявший в изголовье его постели Иосиф Виссарионович, грозно окинув взглядом всех собравшихся, отчётливо произнес "Серго с больным сердцем работал на износ, и сердце не выдержало". В прессе появилось официальное сообщение, подписанное наркомом здравоохранения Каминским и несколькими кремлевскими врачами, в котором указывалось Орджоникидзе внезапно скончался от паралича сердца во время дневного сна. Вскоре все, кто подписывал это заявление, были расстреляны. Однако, спустя несколько лет, уже после смерти Сталина, жена Орджоникидзе рассказывала, как генсек, покидая квартиру покойного, грубо предупредил её: "Никому ни слова о подробностях смерти Серго, ничего, кроме официального сообщения, ты ведь меня знаешь..."

Версия 2: самоубийство

В 1907 году, когда Орджоникидзе арестовали по обвинению в бандитизме и поместили в Баиловскую тюрьму в Баку, там, в камере № 3, он познакомился с Иосифом Джугашвили. С тех пор между ними установились почти дружеские отношения. Орджоникидзе был одним из немногих людей, с которыми Сталин был на "Ты". После самоубийства жены Сталина Надежды Аллилуевой именно Орджоникидзе и Киров, на правах ближайших друзей, провели ночь в доме Сталина.

24 октября 1936 года товарищ Серго отпраздновал свой 50-летний юбилей. Торжественное празднование сопровождалось многочисленными поздравлениями и приветствиями, рапортами и докладами. К этой дате было приурочено переименование городов, улиц, заводов и колхозов в честь почетного юбиляра. Однако в дни юбилея Орджоникидзе получил известие об аресте своего старшего брата — Папулии, занимавшего высокую партийную должность в Грузии. Впервые был арестован близкий родственник члена политбюро. Серго немедленно обратился к Берии с требованием ознакомить его с делом и попросил о встрече со старшим братом. Берия отказал. О личной неприязни Берии к Серго свидетельствует и тот факт, что после смерти последнего была учинена расправа над многими его родственниками. По указанию Берии в мае 1941 года был арестован младший брат Орджоникидзе, Константин. Следствие по его делу длилось три года и не привело к каким-либо существенным результатам.

Нарастание напряжённости в отношениях со Сталиным произошло после Первого московского процесса, который вызвал волну кадровых чисток прежде всего в экономических наркоматах. Под ударом оказалось большое количество сотрудников Орджоникидзе из Наркомата тяжелой промышленности. Серго в последние месяцы до гибели во многих выступлениях подчеркивал замечательные качества своих подчиненных и сотрудников, отмечая их верность и преданность советской власти и опровергая всякие подозрения в саботаже.

На февральско-мартовском (1937 год) пленуме ЦК ВКП(б) Орджоникидзе намечался главным докладчиком по вопросу "об уроках вредительства, диверсии и шпионажа японо-немецко-троцкистских агентов". Он предоставил Сталину проект резолюции по этому докладу. Но тема "вредительства" там была обозначена довольно слабо. В результате доклад подвергся серьезной правке со стороны Сталина. Генсек буквально испещрил работу множественными замечаниями и пометками. Орджоникидзе полагалось "сказать резче" о вредителях на производстве.

Серго с этим не смирился и предпринял нечто вроде контратаки. Он поручил своему наркомату в десятидневный срок осуществить проверку тех предприятий, на которых "вредительство" якобы приняло наиболее широкий размах. Им были назначены три комиссии, которые практически опровергли утверждения о "вредительстве". Все три комиссии вернулись и в составленных докладах о результатах проверки вообще отсутствовало слово "вредительство".

Если верить версии Хрущёва, то Орджоникидзе воспринимал сложившуюся в то время ситуацию как безысходную. Никита Сергеевич рассказывает, как Микоянпосле смерти Сталина поведал ему в доверительной беседе, что незадолго до смерти Орджоникидзе заявил: "Не могу дальше жить бороться со Сталиным невозможно, а терпеть то, что он делает, нет сил". И далее: "Сталин мне не верит; кадры, которые я подбирал, почти все уничтожены". Хрущёв отмечает: "Вместо того чтобы разобраться и принять необходимые меры, Сталин допустил уничтожение брата Орджоникидзе, а самого Орджоникидзе довел до такого состояния, что последний вынужден был застрелиться".

Давайте проследим во всех подробностях все шаги Орджоникидзе накануне гибели. 17 февраля, накануне возвращения назначенных Серго комиссий, с трёх часов дня Орджоникидзе присутствовал на заседании политбюро. Здесь обсуждались проекты резолюций предстоящего пленума ЦК. В это время в его квартире был произведен обыск. Едва Орджоникидзе узнал об этом, он тут же позвонил Сталину и, вероятно, в резких выражениях выразил свое возмущение. Генсек же уклончиво ответил: "Это такой орган, что и у меня может сделать обыск. Ничего особенного…" На следующий день ранним утром состоялась личная встреча Сталина с Орджоникидзе. Затем Серго, вернувшись домой, еще раз переговорил с Иосифом Виссарионовичем по телефону, и, по свидетельству очевидцев, разговор был "безудержно гневный, со взаимными оскорблениями, русской и грузинской бранью". После этого разговора Орджоникидзе обнаружили мёртвым.

Ещё Хрущёв вспоминает такой факт: о самоубийстве Серго ему стало известно от Маленкова, и то после войны. Маленков же узнал об этом от самого Сталина, который однажды случайно проговорился ему в приватной беседе. Однако…

Версия 3: убийство

Один из немногих сотрудников Орджоникидзе, избежавших репрессий, С. З. Гинзбург в качестве доказательства привел записку, отправленную ему В.Н. Сидоровой, бывшей его сослуживицей по Наркомтяжпрому. В этой записке сообщались факты, изложенные супругой Орджоникидзе, Зинаидой Гавриловной, под большим секретом самой Сидоровой. 18 февраля, в первой половине дня, к Орджоникидзе на квартиру пожаловал некий неизвестный Зинаиде Гавриловне человек. Он сказал, что должен передать лично в руки Орджоникидзе папку с документами политбюро. Таинственный посетитель прошёл в кабинет Орджоникидзе, а через несколько минут там раздался выстрел. Незадолго до прихода этого человека Орджоникидзе разговаривал по телефону со Сталиным. Это был тот самый разговор с "русской и грузинской бранью"…

КСТАТИ

В Советском Союзе именем Орджоникидзе был назван ряд объектов, в частности, населённых пунктов. В 1940-е годы Сталин предпринял меры по отмене увековечения памяти Орджоникидзе: Енакиево было возвращено историческое название (1943), а в 1944 году Орджоникидзе (бывший Владикавказ) получил осетинское название Дзауджикау. Уже через год после смерти Сталина этот город был назван опять Орджоникидзе (1954), а после 1990 года называется Дзауджикау по-осетински и Владикавказ по-русски.

Что было названо в честь Серго Орджоникидзе:

Города: Владикавказ дважды носил его имя в 1931—1944 и 1954—1990 гг., город на Украине, в Таджикистане (ныне — г. Вахдат).

Посёлки: в Крыму, в Дагестане, Ростовской и Днепропетровской областях.

Сёла: в Бейлаганском, Кедабекском и Шекинском районах Азербайджана, в Дагестане, в Харьковской области.

ВУЗы: Государственный университет управления, Московский Государственный Авиационный Институт, Российский Государственный Геологоразведочный Университет, Рыбинский авиационный технический институт, Уфимский государственный авиационный технический университет, Ульяновское высшее военное командное училище связи.

Паровоз.

На флоте: минный заградитель Тихоокеанского флота, два эскадренных миноносца, канонерская лодка, два легких крейсера, пассажирский теплоход Московского речного пароходства.

Районы: в Екатеринбурге, Перми, Таганроге, Харькове, Мариуполе, Запорожье.

Ж/д станции в Брянске и в Ингушетии.

Дворцы культуры в Уфе, Нижнем Новгороде и Магнитогорске.

Санатории в Сочи и Кисловодске.

Заводы: в Подольске, Сарапуле, Саратове и Зеленодольске, два судостроительных и судоремонтный в Ленинграде и Севастополе, станкостроительный в Москве, Харьковский тракторный, производственное объединение вычислительной техники в Минске.

Площади: в Могилёве и Саратове и Якутске.

Полнометражный фильм, 1938 год

О фильме

Фильм посвящен памяти государственного и политического деятеля Григорием Константиновеч (Серго) Орджоникидзе и прощанию с наркомом 20 — 21 февраля 1937 года.

В фильм вошли кадры :

1-я часть : Виды грузинской деревни Гореши и дома, где родился Г. К. Орджоникидзе. Школа, в которой учился Г. К. Орджоникидзе. Памятные места в г. Баку, связанные с революционной деятельностью Г. К. Орджоникидзе. Здание тюрьмы в Шлиссельбургской крепости; фотография Г. К. Орджоникидзе за тюремной решеткой.

2-я часть : Прижизненные съемки Г. К. Орджоникидзе: фрагменты выступлений Г. К. Орджоникидзе на совещании стахановцев в Кремле (синхронно), вечере в Доме союзов по случаю юбилея газеты "За индустриализацию" (синхронно), торжественной встрече летчиков В. П. Чкалова, Г. Ф. Байдукова, А. В. Белякова, совершивших перелет Москва-Северный полюс-Ванкувер (синхронно), на приеме азербайджанской делегации в Кремле (синхронно).

3-я часть : Рабочий кабинет наркома тяжелой промышленности СССР Г. К. Орджоникидзе в Кремле: рабочий стол, письменные принадлежности, подарки рабочих.
Похороны Г. К. Орджоникидзе. Гроб с телом покойного в Колонном зале Дома союзов. В почетном карауле: И. В. Сталин, К. Е. Ворошилов, Л. М. Каганович, А. И. Микоян, М. Ф. Шкирятов, М. И. Калинин, В. М. Молотов, Г. И. Петровский, С. М. Буденный, Н. С. Хрущев, Н. К. Крупская, М. М. Блюменталь-Тамарина, О. Ю. Шмидт, Д. Виноградова, А. Стаханов, В. П. Чкалов, В. К. Коккинаки, Г. Димитров и другие. Родные и близкие у гроба с телом Г. К. Орджоникидзе.

4-я часть : Люди проходят около гроба с телом Г. К. Орджоникидзе. Вынос гроба с телом Г. К. Орджоникидзе из здания Дома союзов. Траурная процессия на Красной площади. Урна с прахом в нише Кремлевской стены. Доска с надписью: "Григорий Константинович Орджоникидзе 28. X. 1886 - 18. II. 1937". Салют. Подушка с орденами Г. К. Орджоникидзе.

5-я — 6-я части : Траурные знамена на улицах г. г. Москвы, Ленинграда, в сельском поселке, на корабле, нефтяном промысле. Траурный митинг на заводе имени Серго Орджоникидзе; выступает работница (синхронно).
У гроба государственные и политические дятели, военоначальники: Сталин Иосиф Виссарионович, Ворошилов Климент Ефремович, Молотов Вячеслав Михайлович, Каганович Лазарь Моисеевич, Микоян Анастас Иванович, Калинин Михаил Иванович, Хрущев Никита Сергеевич, Жданов Андрей Александрович, Крупская Надежда Константиновна, Буденный Семен Михайлович.

Производство : Московская студия СОЮЗКИНОХРОНИКИ

Над фильмом работали :

Текст читают : Народный артист СССР Качалов В.И. , Лебедев М.М.

Музыкальное оформление : Блок Д.

СПРАВКА

Георгий Константинович Орджоникидзе (1886 — 1937), партийное прозвище Серго.

ГЕРОИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ БОЛЬШЕВИКА
Нашу партию, рабочий класс и трудящихся великой социалистической родины — СССР, трудящихся всего мира постигло великое горе. Не стало Серго Орджоникидзе — пламенного, бесстрашного большевика-ленинца, любимого миллионами руководителя, соратника Ленина и Сталина, члена Политбюро Центрального Комитета Всесоюзной Коммунистической партии, талантливейшего организатора победоносного социалистического наступления — народного комиссара тяжелой промышленности.
Жизнь этого кристально-чистого, непоколебимою революционера-большевика — образец для трудящихся всего мира, борющихся за социализм, за свое освобождение. Любимец советского народа Серго Орджоникидзе с юных лет отдал свое сердце, ум, силы, неисчерпаемую энергию, всего себя, всю свою жизнь делу рабочего класса, делу коммунизма. Вся его жизнь прошла на глазах партии, на глазах рабочего класса под руководством Ленина - Сталина, ЦК ВКП(б).

Товарищ Орджоникидзе родился 28 (15) октября 1886 года в Западной Грузии, в деревне Гореша, которая входит теперь в Хорагоульский район Грузинской ССР. Отец т. Орджоникидзе имел всего несколько десятин тощей земли, которую обрабатывал своим трудом; в промежутке между полевыми работами нужда заставляла его уходить на заработки в Чиатуру - возить марганцевую руду.[...]
В 1903 году т. С. Орджоникидзе вступил в большевистскую партию. С этого времени всю свою жизнь, все свои силы и пламенную революционную энергию т. Серго Орджоникидзе безраздельно отдает борьбе за дело рабочего класса, за дело великой ленинско-сталинской партии.[...]
В марте 1907 года т. Орджоникидзе был направлен на партийную работу в Баку. Бакинский период явился крупнейшей вехой в формировании Серго как выдающегося деятеля большевистской партии. Здесь под руководством товарища Сталина т. Орджоникидзе, тогда еще почти юноша, созревал в подлинного вожака масс, твердого, непримиримого ленинца, не сгибающегося перед опасностями и трудностями борьбы. Вместе с Шаумяном , Джапаридзе , Спандаряном т. Орджоникидзе вошел в большевистский Бакинский комитет, возглавлявшийся товарищем Сталиным .[...]
В ноябре 1907 года товарищ Орджоникидзе был арестован и заключен в Баиловскую тюрьму. Вскоре в эту тюрьму был заключен и товарищ Сталин .
9 апреля 1908 года в Баку судебная палата приговорила т. Орджоникидзе к вечной ссылке в Сибирь и лишению всех прав состояния. 27 октября он был дополнительно приговорен, за революционную работу в Абхазии к заключению в крепость на один год. Весной 1909 года он был отправлен в ссылку в Сибирь. Местом поселения была назначена деревня Потаскуй, Енисейской губернии. Через два месяца т. Орджоникидзе бежит из ссылки в Баку, где продолжает партийную работу.
В конце лета 1909 года бакинская организация большевиков направляет т. Орджоникидзе в Иран (Персию), в Гилянскую провинцию, бывшую тогда ареной революционного движения, возникшего под влиянием первой русской революции. Здесь т. Орджоникидзе был политическим руководителем и организатором массовых выступлений, направленных против насильнической, колониальной политики царизма, руководил работой по созданию местной социал-демократической организации.
Из Ирана т. Орджоникидзе установил тесный контакт с Лениным, с заграничным большевистским центром и парижской группой большевиков. Он организовал транспорт заграничной большевистской литературы в Россию через Иран.
В ноябре 1910 года т. Орджоникидзе возвращается в Баку и отсюда едет в Париж к Ленину . Как пишет в своих воспоминаниях Н.К. Крупская , "с тех пор он стал одним из самых близких товарищей".[...]

Полный текст некролога в газете "Известия", 19 февраля 1937г., №44 (6206), стр.3.

Использована информация открытых интернет-источников.

Цитаты

Григорий Константинович Орджоникидзе (партийное прозвище - Серго), известный грузинский большевик и видный советский государственный и партийный деятель, революционер. Член ЦК партии в 1912-1917 гг., 1921-1927 гг. и с 1934 г. (член ЦКК в 1927-1934 гг.), c1930 по 1937 годы - член Политбюро ЦК ВКП(б) (кандидат в 1926 году). Член ЦИК СССР 1-7 созывов.
С 1930 года - председатель ВСНХ, а затем нарком тяжёлой промышленности. В 1936 году был арестован старший брат Орджоникидзе Павел (Папулия). Известие об аресте брата Орджоникидзе получил в Кисловодске в октябре 1936 г., в день своего 50-летия. В самом конце октября Орджоникидзе уехал в Москву, где вскоре с ним случился сердечный приступ. В начале 1930-х гг. Сталин убрал выдвиженцев и приятелей Орджоникидзе с руководящих постов в Закавказье, что сопровождалось резкими конфликтами между Сталиным и Орджоникидзе. В это же время происходит ухудшение взаимоотношений со Сталиным из-за выдвижения по инициативе Генерального секретаря на первую роль в Закавказской партийной организации Л. П. Берия. Нарастание напряжённости в отношениях со Сталиным произошло после Первого московского процесса, который вызвал волну кадровых чисток прежде всего в экономических наркоматах (так как бывших оппозиционеров не пускали в политику). Под ударом оказалось большое количество сотрудников Орджоникидзе в НКТП.
Умер 18 февраля 1937 года, за пять дней до февральско-мартовского Пленума ЦК 1937 года. Официально объявленная причина смерти - инфаркт.

Колокольчик многолетний, посадка и уход

Теплый пол в теплице: системы обогрева грунта

Растения для укрепления склона

Silent hill 2 монеты. Прохождение. Гостиница "Голубой ручей"