Генералиссимус и адмирал оказался под арестом по распоряжению юного внука Петра Великого и был лишён всех должностей, титулов и званий. Эксперты отмечают, что роль Меншикова в истории России «проще недооценить, чем переоценить». О жизни, заслугах и причинах опалы могущественного царедворца - в материале RT.
11 апреля 1728 года был отправлен в ссылку в сибирский Берёзов Александр Меншиков. В Петровскую эпоху он фактически правил всей Россией, но после смерти великого реформатора впал в немилость его юного внука. По словам историков, прекрасный стратег и мастер политических игр стал жертвой личной неприязни.
Становление царедворца
Достоверных данных о происхождении Александра Даниловича Меншикова сегодня в распоряжении историков нет. По официальной версии петровских времён, отец будущего князя был литовским дворянином из древнего рода, попал в плен в ходе русско-польской войны и поступил на службу к государю Алексею Михайловичу, а мать была дочерью известного купца. Однако знатное происхождение Меншикова ставилось под сомнение многими историками, в частности профессором Николаем Павленко . Согласно свидетельствам современников, в детстве Меншиков торговал пирогами.
«Меншиков, даже если он был сыном служащего и купчихи, ребёнком вполне мог продавать где-то пироги. В Москве этот рассказ жил долгие годы. Его надёжность засвидетельствована многими людьми - в том числе известными дипломатами», - рассказал в интервью RT доктор исторических наук, профессор СПбГУ Павел Кротов .
В 14 лет Александр стал денщиком Петра I и быстро завоевал его доверие. Меншиков участвовал в создании потешных войск, в Азовских походах и подавлении Стрелецкого бунта, путешествовал с царём по Западной Европе, помогал ему создавать военно-морской флот. В 1700 году он получил чрезвычайно высокое по тем временам звание поручика Бомбардирской роты лейб-гвардии Преображенского полка, капитаном которой был сам Пётр.
Для Меншикова не существовало ничего невозможного. Он всегда брался за исполнение любого распоряжения государя. Ценным для царедворца качеством было то, что он умел веселить вспыльчивого монарха и быстро «тушить» его гнев. Согласно рассказу историка Андрея Нартова, Пётр как-то разозлился на Меншикова и пообещал отправить его снова торговать пирогами. Александр Данилович выскочил тотчас на улицу и демонстративно вернулся к царю уже с кузовком пирожков в руках. Пётр рассмеялся и простил своего сподвижника.
Ратная слава
Меншиков принимал активное участие в Северной войне и достиг в ратном деле немалых успехов. В 1702 году он оказал серьёзную поддержку князю Михаилу Голицыну при взятии Нотенбурга (ныне крепость Орешек), приведя по собственной инициативе на помощь полководцу в решающий момент боя гвардейцев. В 1703-м он вместе с Петром участвовал в морской битве со шведами в устье Невы, окончившейся викторией русского флота. В том же году, ещё перед официальной закладкой Санкт-Петербурга, Меншиков стал его генерал-губернатором. На этой должности он пробыл долгие годы, руководил строительством города, верфей и оружейных заводов.
В 1702 году Меншиков был возведён в графское, а в 1705-м - в княжеское достоинство.
При жизни и после смерти об Александре Даниловиче Меншикове распространяли немало порочащих его слухов. Один из самых неприятных - о неграмотности помощника Петра I. Историк Павел Кротов эти утверждения полностью опровергает.
«Подобные разговоры - плод деятельности политических противников Меншикова. И в них поверила даже часть современных исследователей, обративших внимание на то, что документы вместо самого Меншикова, как правило, писали его помощники. Однако то, что царедворец не писал сам, - это, скорее всего, следствие того, что таким образом Меншиков подчеркивал свой высокий статус. А также того, что у него было очень мало времени. До нас дошли подписи, сделанные лично Меншиковым, выведенные явно уверенной рукой. Кроме того, сама его речь, зафиксированная в документах, и свободное владение немецким языком свидетельствуют в пользу того, что он был грамотным человеком. Хотя главным его учителем, конечно, была сама жизнь», - рассказал Кротов.
По словам эксперта, вклад Меншикова в историю Россию «легче недооценить, чем переоценить».
«Без такого помощника Пётр, скорее всего, так и не стал бы Великим, а остался бы просто Первым», - резюмировал Кротов.
По словам руководителя школы исторических наук ВШЭ, доктора исторических наук Александра Каменского , принципиальная оценка деятельности Александра Меншикова зависит от оценки реформ самого Петра I.
«Меншикова сложно оценивать в категории «позитивно» или «негативно». Он был крупным государственным деятелем, одним из ближайших сподвижников царя, на которого монарх всегда мог положиться. Сами реформы Петра сегодня являются предметом горячих споров историков. И если мы их оцениваем позитивно, то так же мы должны оценивать и деятельность Меншикова, если как-то иначе - то и деятельность сподвижника Петра предстаёт перед нами в другом свете», - подвёл итог историк.
Меньшиковы — русский княжеский род, происходящий от Александра Даниловича Меншикова возведенного в 1707 г. в княжеское достоинство Российской империи с титулом светлости. Его сын, князь Александр Александрович (1714 — 1764), на 13-м году жизни обер-камергер, был разжалован и сослан вместе с отцом; возвращен в 1731 г., был генерал-аншефом. Сын его, князь Сергей Александрович (1746 — 1815), был сенатором; о внуке его, князе Александре Сергеевиче. Со смертью сына последнего, генерал-адъютанта князя Владимира Александровича, пресекся род князей Меншиковых. Их майорат, фамилия и титул переданы в 1897 г. корнету Ивану Николаевичу Корейшу. Род князей Меншиковых внесен в V часть родословной книги Петроградской губернии.
Александр Данилович Меньшиков (1673г. -1729г.)
6 ноября 1673 года родился А.Д. Меньшиков. В детстве он был неприметным, не грамотным, но очень ответственным мальчиком. Начинал он свою карьеру, как ни странно, с продажи пирогов на улицах. Его отец был человек низкого происхождения, скорее всего, крестьянин или придворный конюх. Он хотел, чтобы его сын сам поднял себя на ноги и не зависел от семьи.
В 1686 году Меньшиков поступил в услужение к одному из близких друзей Петра I, Францу Лефорту. В его доме молодой царь и заметил нового проворного слугу и вскоре устроил его своим денщиком.
Остроумный, находчивый и расторопный, при каждом случае выказывавший беспредельную преданность государю и редкую способность угадывать его волю с полуслова, успел привязать к себе Петра, что тот не мог обходиться без него. Царь приказывал, чтобы Александр должен был быть всегда при нем и даже, если понадобится, спать у него в кровати. В Азовском походе Петр и Меньшиков жили в одной палате.
Прошло совсем немного времени, прежде чем Меньшиков стал фаворитом Петра I, он везде и всегда ему следует. Вместе с царем Александр отправился за границу в составе «Великого посольства». В Голландии вместе обучались кораблестроению и получили аттестат корабельного мастерства, а в Англии Меньшиков обучался военному делу и фортификации. В России участвовал в подавлении стрелецкого восстания, а во время Северной войны со шведами неоднократно проявлял воинскую доблесть.
Петр I доверял Меньшикову, поэтому Александр руководил строительством Петропавловской крепости и новой столицы (Петербурга), а в случае необходимости обеспечивал оборону города. Здесь Меньшиков построил себе роскошный дворец, где принимал послов и других важных лиц. Именно Александр познакомил Петра с Мартой Скавронской, которая позже стала женой царя, а после его смерти императрицей Екатериной I. Когда Петр I уезжал из Петербурга, то не раз оставлял Меньшикова во главе правительства. Меньшиков был проверен Петром и в личной жизни, и в государственных делах. Во время следствий по делу сына Петра I царевича Алексея Меньшиков лично проводил допрос и присутствовал при пытках. Ведь это Александр предложил Петру вынести сыну смертный приговор. Подпись Меньшикова стоит под текстом приговора сразу после автографа Петра I
После смерти царицы Натальи Кирилловны, дворцовый внешний быт значительно изменился: женщины, и девицы понемногу выходили из теремов и сами царевны не держались строго прежнего затворничества.
Царевна Наталья Алексеевна жила в Преображенском у брата со своими девицами- боярышнями. Поэтому Петр и Александр не раз туда заходили. В числе этих девиц были сестры Арсеньевы — Дарья, Варвара, Аксинья. С Дарьей Михайловной у Меньшикова завязались любовные отношения. В 1706 году отношения Александра с Дарьей были узаконены, наконец, браком, что, отчасти, заслуга Петра. Но князь не разочаровался в этом браке, Дарья стала ему верной подругой жизни.
В 1710 году Меньшиков «взял отпуск»: зажил в своем огромном новом доме, который был роскошен и красив. Благодаря подаркам Петра и Августа, а еще бесцеремонному «гощению» в неприятельской земле, достигали огромных размеров, поэтому Александр мог позволить себе огромные расходы. При себе он имел своих: парикмахера, камердинера — француза, берейтора, трубачей, бандуристов, шталмейстера, кучеров, ковалей, слесарей, кухмейстеров, часовщика, садового мастера, огородников — причем, все из других стран (иностранцы). Из русских только сапожники и псари. Практически весь этот год он отдыхал и праздновал.
Меньшиков слыл истинным царедворцем и умел добиваться своего, где хитростью, где лестью. Он никогда не подводил Петра I. Многие ненавидели князя, но это было только из зависти.
Титулы и призвания
С самого начала покорности Петру I, Меньшиков служил в Преображенском полку при самом его учреждении (имя упоминается в списках 1693 года, причем он числился там бомбардиром). Исполнял при Петре должность денщика.
Во время Северной войны со шведами за проявленную воинскую доблесть был назначен комендантом захваченной Петром крепости Нотербург. После одного из сражений, которое закончилось захватом шведских кораблей, царь наградил Меньшикова высшим русским орденом Андрея Первозванного. Так что все награды, заработанные Александром, были получены после конкретно выполненных заданий.
После строительства столицы первым губернатором Петербурга был назначен А.Д. Меньшиков. Австрийский император Леопольд в 1702 году, желая оказать внимание царю, возвел его фаворита в достоинство императорского графа, это был только второй случай, когда русский становится графом Римской империи. Уже в 1706 году Меньшиков становится князем Римской империи.
В 1707 году Петр I на свой День рождения пожаловал своего фаворита в звание Всероссийского князя Ижорской земли с титулом «светлейшего». В 1709 году 30 июня за заслуги Александра в Полтавской битве царь пожаловал его в фельдмаршалы. В 1714 году Меньшиков становится первым русским членом английского Королевского общества. Чуть позже получает назначение от Петра на пост командующего русскими войсками в Померании. Но Меньшиков оказался плохим дипломатом, и царь вернул его обратно в Петербург. В 1719 году Александр возглавил Военную коллегию.
В 1703 году князь был назначен обер — гофмейстером царевича, а наставником — барон Гюйсен. В 1719 был назначен президентом новоучрежденной военной коллегии с чином контр - адмирала.
За 9 лет своей службы сержант Меньшиков успел дослужиться до фельдмаршала, а безродный денщик «Алексашка» превратился в «светлейшего князя», в богатейшего и могущественнейшего вельможу своего времени.
Сверху вниз
Петр I умел подбирать людей, поэтому считал А.Д. Меньшикова достаточно умным и деловым человеком. Однако огромная и бесконтрольная власть портит многих людей, о чем на Руси знают с древних времен. Так случилось и с князем Меньшиковым. Он не был лишен честолюбия, но по мере возвышения оно у него еще больше возрастало. Тем более что звание и титулы «сыпались» на Меньшикова со всех сторон. К сожалению, соблазн Меньшикова на взятки и казнокрадство незаметно погубили его. В 1719 году Меньшиков был пожалован в президенты новоучрежденной Военной коллегии с чином контр- адмирала. Правда, тут же была назначена новая комиссия для расследования злоупотреблений Александра. В это время Апраксины и Долгорукие, воспользовавшись отсутствием Петра I в Петербурге, хотели посадить Меньшикова под стражу (его спасло ходатайство Екатерины, просившей сенат дождаться приезда государя). Сам Петр, посетив устроенные Меньшиковым Петровские заводы и обнаружив их в хорошем состоянии, написал князю самое задушевное письмо.
В последний год царствования Петра I положение Меньшикова резко пошатнулось. Из-за злоупотреблений в Военной коллегии Петр отнял у него президентство и передал его другому. Царю надоело выслушивать жалобы на Александра и прощать ему его проделки, и он охладел к своему любимцу и отдалил его от себя. Здоровье Петра I ухудшилось и в ночь с 27 на 28 января 1725 года умирает.
После смерти царя, когда на престол взошла Екатерина I, Меньшиков снова находится на вершине власти и становится председателем Верховного тайного совета. 13 мая 1726 года ему был присвоен высший в России военный чин- генералиссимуса.
Уже 25 мая этого же года князь устроил торжественное обручение двенадцатилетнего Петра с шестнадцатилетней Марьей Александровной (дочерью Меньшикова). Тем самым Меньшиков хорошо себя застраховал.
Вскоре к молодому Петру «подплывают» семья Долгоруких и Семья Остерман. Меньшиков даже не подозревает о грозе, которая вскоре над ним разразится. Князь не успел опомниться, как опала (указ об отставке и ссылке), которую подстроили его давние враги, подстерегавшая его все это время, взяла свои обороты.
8 сентября к Меньшикову явился генерал- лейтенант Салтыков и объявил ему арест. 11 сентября Александр Данилович, конвоируемый капитаном Пырским с отрядом в 120 человек, отправился со своей семьей в ссылку в город Раненбург. Хотя, со стороны, это отправление нельзя было назвать «в ссылку»: несколько карет с личными вещами семьи, экипаж с прислугами и охрана- все было похоже на очередную поездку в поход. Семья князя Меньшикова поселилась в доме города Раненбурга. Казалось, все хорошо, но тайно перехватываемые письма, в которых Меньшиков давал указания своим служащим, передавались прямо в сенат. Его враги оказались в хорошем положении, поэтому все жалобы, накопившиеся за все эти годы, были присланы прямо в руки к царю. Каждый день Александру Даниловичу придумывают все новые и новые наказания. Конфисковали: города: Ораниенбаум, Ямбург, Копорье, Раненбург, Батурин; 90 тыс. душ крестьян, 4 млн. рублей наличными, капиталов в лондонском и амстердамском банках на 9 млн. рублей, бриллиантов и разных драгоценностей (1 млн. руб.), 3 перемены по 24 дюжины каждая, серебряные тарелки и столовые приборы и 105 пудов золотой посуды. Кроме имений в России у Меньшикова были значительные земли в Ингрии, Ливонии, Польше, а германский император — пожаловал герцогство Козельское. Что же касается вещей, домов — этому богатству счета не было.
Одна опись вещей, взятых с собой в Раненбург, длилась 3 дня. После описи семье оставили только все самое необходимое для жизни.
Жена Меньшикова с детьми несколько раз тайно приезжала в Петербург и слезно, на коленях просила хоть малейшего помилования, но Петр II был холоден к мольбам княгини. Суровость со стороны Петра возрастала.
3 ноября 1727 года после очередного донесения на Меньшикова, с него были сняты все титулы и призвания. Теперь с ним обращались, как с государственным преступником. Дом Меньшикова окружила стража, на ночь мужа, жену и сына закрывали в одну комнату, а княгинь в другую. Все комнаты оставались при часовых.
Березов в жизни Меньшикова
В 1727 году Березов стал местом заточения Меньшикова и его детей Марии (16 лет), Александры (14 лет), Александра (13 лет). Полный же официальный титул, какой А.Д. Меньшиков носил при Екатерине I, звучал так: «Светлейший Римского и Российского государств, князь и герцог Ижорский, ее императорского величества всероссийского рейхсмаршал и над войсками командующий генерал- фельдмаршал, тайный действительный советник, государственной Военной коллегии президент, генерал- губернатор губернии Санкт- Петербургской, от флота всероссийского вице- адмирал белого флага, кавалер орденов святого апостола Андрея, Слона, Белого и Черного Орлов и святого Александра Невского, и подполковник Преображенский лейб- гвардии, и полковник над тремя полками, капитан — компании бомбардир Александр Данилович Меньшиков».
При Петре II светлейший князь стал генералиссимусом и адмиралом красного флага.
«Царской волею» Петра II, которому при восшествии на престол было всего- то двенадцать лет от роду, наложена была на А.Д. Меньшикова опала, и по заведенному уже порядку отправлен он был в ссылку - сначала в собственное поместье Раненбург, а потом в Сибирь. Сохранилось предписание поручику Преображенского полка Степану Крюковскому, назначенному исполнить высочайшее повеление: «Меньшикова, отобрав все пожитки послать в Сибирь, В г. Березов, с женою, с сыном и с дочерьми…»
10 мая умерла жена Меньшикова в 12 верстах от Казани. Ослепшая от слез, еще в Раненбурге, замершая (не было шубы), в небольшом населенном пункте она умирает у семьи на руках. Летом 1728 года отправилось из Тобольска на север «потаенное» судно. Начальствовал на нем капитан Сибирского гарнизона Миклошевский, имевший под командой двух урядников и двадцать солдат. Такая вот крепкая охрана была приставлена к «государеву преступнику» А.Д. Меньшикову, двум его дочерям и сыну. Еще в августе плавучая тюрьма, покрыв более тысяч километров по воде, добралась до Березова. Меньшиковы были помещены в острог, и здесь через год с небольшим Александр Данилович и Мария обрели свой вечный покой.
Березовские, последние месяцы своей жизни провел А.Д. Меньшиков стойко, не теряя бодрости духа. Лишившись богатств, власти, свободы, он не сломался, оставался таким же деятельным, каким был смолоду. Снова взял в руки топор, вспомнил плотничьи приемы, каким учили его и Петра I в голландском Зандаме. Хватило и навыков, и сил, чтобы самому построить при остроге церковь Рождества Пресвятой Богородицы с приделом Святого Ильи- пророка. Нашлись и деньги: на строительные расходы пошло скудное арестантское жалованье.
В этом храме Меньшиков был и звонарем, и певчим в хоре. По утрам, как гласит предание, до начала службы, он любил сидеть в беседке, им же поставленной на берегу Сосьвы. Здесь он вел с прихожанами разговоры о бренности и никчемной суетности нашей жизни в этом мире. Похоже, в Березове им владело одно желание - вымолить отпущение грехов. Потому же, может быть, и бороду отпустил, вернулся к богобоязненной русской старине после стольких лет ревностного сотрудничества с Петром в насаждении европейской моды.
Светло вспоминались князю бурные, знатно, достойно и знаменито прожитые годы. Грелась, радовалась, надо думать, его душа, когда по вечерам рассказывал и просил детей записывать «замечательные происшествия» из своего прошлого.
12 ноября 1729 года 56 - летний А.Д. Меньшиков скончался. Похоронили князя близ алтаря возведенной им церкви. Над могилой поставили часовню. В 1764 году церковь сгорела. Исчезла меньшиковская беседка. А в 1825 году тобольский гражданский губернатор, известный в то время историк Д.Н. Бантыш — Каменский пытался разыскать могилу светлейшего князя, но безуспешно. Считается, что Сосьва подмыла и обрушила часть берега, где она находилась. Однако вплоть до начала 1920-х годов березовские священники тайно поминали Меньшикова в молитвах: «…а его имя, Господи, знаешь сам!..» Часовню близ нововыстроенной каменной Богородице- Рождественской церкви почитали храмом его памяти.
Всего на месяц пережила отца Мария, умершая 28 декабря 1729 года. По легенде, не нашедшей в источниках надежного подтверждения, к этому времени она уже была княгиней Марией Долгорукой. Ее возлюбленный Федор Долгорукий будто бы тайно пробрался в Березовский острог, тайно же обвенчался с избранницей своего сердца. Вскоре после смерти молодой жены он и сам ушел из жизни. Их похоронили рядом. Березовские старожилы утверждают, что в полуразрушенном виде могилы Марии и Федора сохранялись еще в начале 1920- х. годов. По другим сведениям, дважды — в 1825 и 1827 годах могилу Марии разрывали в поисках праха А.Д. Меньшикова.
Александра, вторая дочь князя, и сын Александр после крутой политической перемены в имперской столице, были в 1731 году возвращены Анной Иоанновной в Санкт — Петербург. Александр стал поручиком Преображенского полка, со временем дослужился до генерал-аншефа. А Александру царица сделала фрейлиной и еще год спустя выдала замуж за Густава Бирона - брата всесильного временщика.
Поселение А.Д. Меньшикова в Березове впервые как бы приобщило этот город к большим делам российской политической жизни, сделало Березов широко известным. Соответственно, у березовчан возникло и поныне сохраняется своего рода чувство признательности, особого уважения к личности ближайшего помощника Петра Великого. Усилиями общества «Князь Меньшиков» в 1993 году на берегу Сосьвы был воздвигнут первый в мире памятник светлейшему князю.
Из всех современников Петра, окружавших его, не было никого ближе к государю, как Меньшиков. Не было другой личности, которая возбуждала бы до такой степени всеобщее внимание Европы странными поворотами своей судьбы. По общему мнению, составившемуся еще при жизни Меньшикова, он происходил из простолюдинов. По одним сказаниям, отец его был православный пришелец из Литвы, по другим – он был уроженец берегов волги, но и в том и в другом случае простолюдин.
В 1686 г. он поступил в услужение к влиятельному человеку – Францу Лефорту, где был замечен молодым Петром, сумел понравиться ему и вскоре стал денщиком царя, потом царь записал его в число своих потешных, где юноши были почти все из дворянского сословия. Это был первый шаг к возвышению Меньшикова. Петр, ложась спать, клал его у своих ног на полу. Тогда-то чрезвычайная понятливость, любознательность и большая исполнительность Меньшикова расположили к нему царя. Меньшиков как будто заранее угадывал, что царю нужно, и во всём спешил угодить его желанию. И Петр привязался к Меньшикову до такой степени, что чувствовал потребность в постоянной его близости.
Скоро многие, заметивши, что Меньшиков делается царским любимцем, стали обращаться к нему о ходатайстве и заступничестве перед царскою особою. Меньшиков сопровождал царя в Азовский поход и получил офицерский чин, хотя ознаменовал себя ничем в военных действиях. Петр нашел в нем большого поклонника любимой царской мысли – преобразовать Русское государство на иноземный лад, Меньшиков во всем казался Петру ненавистником старых русских приемов и обычаев и с жадностью готов был походить на западного европейца, а это было в такую пору, когда Петр встречал ропот и суровые лица своих князей и бояр, боявшихся грозившего России господства иноземщины. Понятно, как этот простолюдин по породе казался Петру достойнее многих потомков воевод и наместников.
В 1700 г. началась Северная война. Меньшикову и тут удалось проявить себя: он был храбр, расторопен, инициативен. 1702 г. Петр назначил его комендантом завоеванной крепости Нотебург. Полностью разделяя мысли Петра о необходимости для новой России своего флота, Меньшиков развивает кипучую деятельность сначала по основанию, а затем и по устройству Олонецкой верфи.
Отличался он и в сражениях. После одного из них, Меньшиков получил орден Святого Андрея Первозванного – высшую награду государства.
Во все царствование Петра Меньшиков был главнейшим исполнителем задушевных замыслов Петра, касавшихся основания, построения и заселения Петербурга. Новая столица обязана своим созданием не только мысли государя, но и сметливости и умению Меньшикова. Он наблюдал и над привозом строительных материалов, и над приводом рабочих, отправляемых со всех краев России. Занимаясь делом построения Петербурга, Меньшиков не забывал и себя. воздвигал себе в Петербурге красивый дворец, стараясь сделать его удобным для веселой жизни и приема гостей.
Вместе размахом деятельности Меньшикова возрастали и его честолюбие, и страсть к богатству. Польский король Август пожаловал ему орден Белого Орла. В 1706 году австрийский император по ходатайству Петра I наградили царского фаворита дипломом князя Священной Римской империи.
Велик был и вклад Меньшикова в победе над шведами в Полтавском сражении 27 июня 1709 г. Кавалерия Меньшикова одержала верх над шведской конницей. После Полтавы князь был пожалован чином фельд – маршала и городами Почеп и Ямполь.
Меньшиков занимался управлением огромной губернии. По делу вице- губернатора Курбатова открылись за Меньшиковым злоупотребления в управлении губернией. В январе 1715 г. Царь назначил розыск. Меньшиков, Апраксин и Брюс были обвиняемы в произвольном обращении с казенным интересом.
На Меньшикова оказалось большое взыскание, но государь, неумолимо строгий ко всяким преступлениям подобного рода, был так милостив к своему любимцу, что велел счесть с него больше казенные суммы.
Меньшиков, с своей стороны, удобный случай понравиться царю и расположить его к снисходительности. Русское войско в Финляндии терпело большой недостаток, а провиант, следуемый к доставке из Казани и прилегавшего к ней восточного края, не поспел. У Меньшикова в его имениях был большой запас муки, крупы. Меньшиков поспешил все это впору пожертвовать для нуждавшегося войска и заслужил от царя благодарность.
Бывало, что Меньшиков попадал и под царскую немилость: Петр лишил его губернаторской должности, отдав ее Апраксину. Но вскоре он помирился со старым другом и допустил к своей смертной постели.
В истории мы видим частые примеры, что со смертью государя меркнет и счастье их любимцев, но с Меньшиковым сталось не так. Екатерина I, возведенная в 1725 г. на престол гвардией во главе с Меньшиковым, уже не чинила препятствий замыслам святейшего.
После смерти Екатерины I , был наивысший взлет Меньшикова пот ступеням власти. Состоялась помолвка его дочери с 12 летним Петром II. Вскоре Меньшиков заболел и не мог видеться с Петром и влиять на него. 8 сентября 1727 г. Подписан указ о домашнем аресте Меньшикова, затем о ссылке в крепость Ранненбург.
Личность А. Д. Меньшикова очень интересна и неоднозначна. Этот уникальный по своей сути человек смог войти в доверие к царю, будучи забавным мальчиком, продающим пироги. Он устраивал свою судьбу так, как он сам этого хотел. Меньшиков, воспитанный в школе Петра Великого, был умен, но недостаточно проницателен. Он не умел впору узнавать ловких и хитрых людей, он доверял тем, от которых потом и угрожала ему гибель. И даже потерпев неудачу, он старался казаться сильным. Когда, по пути в поместье Раненбург он ехал со своей семьей под конвоем, его догнал курьер с царским приказанием отобрать все ордена, он сказал: “Я готов ко всему. И чем больше вы у меня отнимите. Тем менее оставляете мне беспокойств. Сожалею только о тех, которые будут пользоваться моим падением “. Возможно, Меньшиков еще будучи при дворце, знал исход событий, но ему было трудно смириться со столь низким падением.
Началась бурная пора его преобразований, среди которых он лет на десять совсем забыл об инокине Елене, как стали теперь называть бывшую царицу. И вдруг как снег на голову: открылось, что в своем заточении инокиня имела роман с одним офицером, неким Глебовым! И больше того, сей Глебов оказался в числе заговорщиков, которые планировали свергнуть Петра и отдать власть сыну его от Евдокии Лопухиной царевичу Алексею. Глебова посадили на кол, царевича Алексея задушили в каземате, а инокиню Елену отправили на Север, в дальний монастырь и оставили при ней одну лишь служанку-карлицу.
Здесь Евдокия Лопухина провела долгие годы, пережила и Петра, и вторую его жену Екатерину, и была, наконец, возвращена в Москву внуком своим Петром Вторым. Он окружил бабку почетом. да на что уж ей был этот почет, когда вся жизнь оказалась растоптанной?..
Черноокая «Монсиха»
Здесь мы расскажем о главной любви царя Петра Алексеевича. Но прежде несколько слов о некоторых других обстоятельствах его личной жизни.
В своем обращенье с женщинами Петр быстро перенял привычки грубой среды матросов, солдат и ремесленников. Это было удобно и необременительно. У Меньшикова во дворце или у своей сестры Натальи он всегда находил к своим услугам сенных девушек, которым и платил, как обычный солдат: по копеечке «за объятье».
Трудно сказать сейчас, что имелось в виду под словом «объятье» половой акт или свидание. Но в результате этих «копеечных» объятий около 400 «женок» и «девок» имели от Петра детей! На вопрос, откуда у нее ребенок, такая счастливица отвечала: «Государь пожаловал милостью».
Это не мешало и матерям, и пожалованным им детям влачить скромное, почти бедное существование. А вот та, кого Петр едва не сделал своей законной женой Анна Монс детей от него не имела, но зато имела и дворец, и вотчины, и массу драгоценностей. Да еще и брала взятки за содействие в улаживании всяких тяжб, ведь ни одни чиновник не осмеливался супротивничать «царской зазнобе».
Так кто же была эта Анна Монс? Есть разные сведения об ее происхождении, известно только, что отец ее был ремесленником, но рано умер. Мать осталась с тремя детьми на руках: двумя девочками (Анной и Матреной) и мальчиком (его звали Виллемом и он тоже сыграет роковую роль в жизни Петра). Дети были замечательно красивы, умны, живы, изящны. И чрезвычайно сообразительны. Вероятно, некоторое время Анна вела жизнь куртизанки, во всяком случае, ей приписывали массу любовников. Среди них был и Франц Лефорт, друг Петра, который и познакомил царя с Аннушкой. Встреча состоялась в Немецкой слободе в Москве.
С этого момента чистенькая и по-европейски аккуратная Немецкая слобода стала как бы моделью будущей России для царя-преобразователя, а Анна Монс идеалом женщины. Анна Монс была так красива, изящна, женственна, что один современник написал в восторге: «Она влюбляет в себя всех мужчин, сама того даже и не желая!»
Ее связь с царем продолжалась около десяти лет. Петр планировал уже сделать Анну законной супругою и царицей, но вдруг выяснилось, что она давно изменяет ему с одним элегантным немцем, саксонцем Кенигсеком, от которого даже имеет дочь! Открылось это лишь после внезапной смерти Кенигсека, он утонул во время переправы.
Анну Монс подвергли аресту, но впрочем, царь был склонен ее простить. Он слишком, слишком любил свою Аннушку! Свою? Нет, сердцу не прикажешь, и уже прощенная Анна Монс твердо объявила ему, что хочет выйти замуж за прусского посланника Кайзерлинга. Царь отступил, впрочем, тогда он уже встретился со своей будущей второй женой Екатериной.
Анна рано лишилась мужа, заболела чахоткой. Но и больная, не могла обходиться без любовных утех, Она взяла к себе на содержание красавца шведа. Теперь уже за радость любви платила она, и очень щедро
Доктор исторических наук Н. ПАВЛЕНКО.
На первый взгляд кажется странным, что Александр Данилович Меншиков - долгие годы второе после Петра I лицо в государстве - исполняющий множество важных должностей, и вдруг неграмотный. О его неграмотности доносили иностранные дипломаты и писал токарь царя, Андрей Константинович Нартов. С современниками соглашались и все крупнейшие историки страны. Среди них на первое место следует поставить величайшего специалиста в том числе и по петровскому времени Сергея Михайловича Соловьева - при написании "Истории России с древнейших времен" он использовал фантастический объем архивных документов. И вот сегодня среди представителей нового поколения историков появились такие, которые не допускают мысли, что князь, правая рука царя, был необразованным и даже неграмотным. К сожалению, фактов, подтверждающих патриотическое рвение открывателей грамотности Меншикова, нет. Есть только без труда опровергаемые косвенные свидетельства и столь же легко отклоняемые логические доводы, вроде такого: "Все солдаты потешных войск были грамотными, значит, грамотным был и Меншиков". В журнале "Югра", издаваемом в Ханты-Мансийске, в номерах 8 и 9 за 2004 год появились две статьи доктора исторических наук Юрия Николаевича Беспятых - ведущего научного сотрудника Санкт-Петербургского института истории и директора научно-исследовательского центра "Фонд памяти светлейшего князя Меншикова". А спустя год в Санкт-Петербурге в свет выходит его же монография "Александр Данилович Меншиков. Мифы и реальность". И в статьях и в книге автор, вопреки существующему в истории мнению, пытается доказать: Александр Данилович Меншиков не только не был безграмотным, но принадлежал к числу довольно образованных людей своего времени и происходил из дворянского рода, а не из семьи безвестного торговца пирожками.
Портрет Петра I работы 1721 года. Гравюра, как предполагают, исполнена Иваном Зубовым.
Портрет Екатерины I работы Ж. М. Наттье.
А. Д. Меншиков на фоне сражения при Калише. Около 1707 года.
А. Д. Меншиков (портрет работы неизвестного художника).
А уже письмо, адресованное дочери Екатерине 15 апреля 1720 года (приводится его фрагмент), Меншиков подписывает своим именем.
Наука и жизнь // Иллюстрации
Наука и жизнь // Иллюстрации
Жена Меншикова Дарья Михайловна (слева) и их дочери Мария и Александра. Портреты работы художника И. Г. Таннауэра.
Светлейший князь Александр Данилович Меншиков. Неизвестный художник. Первая четверть XVIII века.
Я решил вступить в полемику. Не потому, что считаю таким уж важным ответить на вопрос, мог ли Меншиков читать и писать или был неграмотным, умевшим лишь нарисовать свое имя да фамилию. Для меня важнее вклад Меншикова (как, впрочем, и любого другого деятеля государственного масштаба) в историю страны. Столь же несущественно для меня и выяснение того факта, был ли Александр Данилович простолюдином, торговавшим в ранней юности пирогами, или дворянином. Вполне разделяю мнение русского историка П. П. Пекарского, писавшего:
"Вопрос о роде Меншикова может иметь значение для серьезного историка лишь в том отношении, когда происхождение его из народа может служить подкреплением того замечательного явления, что Петр Великий, заимствуя, между прочим, у европейских народов немало феодального хлама, никогда не имевшего значения в России, в то же время в своем характере и направлении имел много демократического: для него не существовало сословных предрассудков, и он выбирал в приближенные и возвышал людей всех сословий, кто ему только казался способным исполнять его замыслы. Обстоятельство, был ли Меншиков дворянином, и доказательства тому важны только для тех, кто не понимает историю иначе, как сборником дипломов и официальных грамот". (Пекарский П. П. Наука и литература при Петре Великом. Т. 1. - Спб., 1862, с. 76.)
Начну с приемов, используемых Ю. Н. Беспятых для доказательства того, что Меншиков умел читать (прошу извинить, но придется широко цитировать работы Беспятых). Он приводит письмо Меншикова к царю от 1 марта 1703 года: "Писание от тебе, милостивешего моего государя, прочет и слышах од доносителя множайшее милости твоей ко мне милосердие" (Ю. Н. Беспятых, с. 23). И слово "прочет" для автора значит только одно: прочитал сам Меншиков. Такого же рода и следующие аргументы.
При дворе Меншикова секретарь вел журнал наподобие камер-фурьерского под названием "Повседневные записки...". В нем регистрировались события жизни князя начиная от времени, когда он просыпался, затем повременно фиксировались события, подлежавшие внешнему наблюдению: обед, прием посетителей, беседы с ними, выезды князя из дворца с указанием, к кому он отбывает, время посещения бани, болезни князя и прочее и прочее.
Внимание Беспятых привлекли многие записи "Повседневных записок..." (от 12 февраля, 14 марта, 29 июля, 31 августа, 8, 9, 21 и 25 октября 1716 года и т.д.), которые, по его мнению, дают основание полагать, что Александр Данилович сам читал текст. Так, 16 ноября записано: "В 9-м часу, получа почту и прочет куранты...", а 29 декабря 1717 года: "Его светлость, прибыв в дом свой получил царского величества письмо чрез Бухавецкого и оное прочел"; 8 и 9 февраля Меншиков вновь получил от царя два письма "и онне прочет" (с. 24).
Приведенных данных, по убеждению Беспятых, вполне достаточно для вывода: они "убеждают в том, что А. Д. Меншиков умел читать" (с. 27). Между тем убеждают они лишь автора, но не могут убедить другого историка, изучающего Россию XVIII века. Дело в том, что Беспятых форме придал значение содержания. Слова и выражения "читал", "чел", "письма прочет", "изволь то прочитать" и подобные им употреблялись в то время не только в случае, когда корреспондент сам прочел послания, но и когда текст ему зачитал кто-то другой.
Приведу несколько примеров из переписки Петра Великого с супругой Екатериной Алексеевной, будущей императрицей Екатериной I. Они заимствованы из книги "Письма русских государей и других особ царского семейства", ч.1, опубликованной в Москве в 1862 году. Письма воспроизведены в моем сочинении "Екатерина I", изданном в 2004-м. Общеизвестно, что Екатерина была абсолютно неграмотной, не умела начертать (в отличие от Меншикова) даже своего имени, а потому издаваемые указы подписывала ее именем дочь Елизавета. Любопытен следующий факт. Все собственноручно написанные письма, отправленные супруге, царь подписывал "Петр", реже - "Питер". А почти все многочисленные послания Екатерины к Петру I подписи не имеют, и только четыре из них завершены подписью "Екатерина". Означает сей факт одно: лишь в четырех случаях при отправлении письма рядом оказалась дочь Елизавета.
Однако неумение супруги читать и писать нисколько не мешало царю в посланиях к ней употреблять такие выражения: "для чего не пишешь", "письмо твое получил", "для Боги пиши чаще", "а что пишешь". В ответных письмах Екатерина отводит упрек супруга: "будто я не часто пишу"; "о чем я и прежде к вашей милости писала". (Цитаты приведены по книге "Екатерина I", с. 190, 225, 243, 195.) Множество раз в письмах Петра к Екатерине можно прочесть: "Письмо твое получил" (с. 205, 207, 219, 235 и др.). Следуя логике Беспятых, Екатерину тоже надобно объявить грамотной.
Верный своим приемам интерпретации источника в угодном себе направлении, автор публикует письмо Екатерины Меншикову, в котором она просит "не порвать его в клочья, не сжечь, а непременно прислать обратно". И сразу следует вывод: "Если так, то маловероятно, что Александр Данилович доверил прочтение грамотки кому-либо из своего окружения". На каком основании можно так судить? Меншиков слыл человеком крутым на расправу и часа не держал бы болтуна-секретаря: все его люди были верными слугами, преданными хозяину.
В специальной главе Ю. Н. Беспятых пытается доказать, что Александр Данилович умел не только читать, но и писать. Доказательства настолько неубедительны, что их неловко и опровергать. Например, он приводит цитату из статьи историка В. Ф. Ратча, характеризующую бомбардирскую роту: "То были люди, которые должны были знать военное искусство, артиллерию, кораблестроение, архитектуру, иностранные языки и другие науки для того, чтобы вполне понимать разнообразные поручения, отдаваемые царем, правильно по ним передавать царские приказы и следить за точным их исполнением" (с. 29).
Логика проста: коль скоро Меншиков входит в состав бомбардирской роты, которая отличалась образованностью, то, следовательно, и Александр Данилович - человек образованный. Но почему бы тогда не взять на вооружение (столь же бездоказательно) суждение противоположного значения: все бомбардиры были образованными, но среди них попался один неуч - им оказался Меншиков.
Более серьезен, однако, вопрос другого рода. Откуда и как могли появиться в России конца XVII века люди, знавшие военное искусство, артиллерийское дело, архитектуру и прочее, если в стране тогда существовало единственное учебное заведение с богословским уклоном - Славяно-греко-латинская академия? Исследователь М. Д. Рабинович, изучавший грамотность офицерского корпуса в 1720-1723 годах, по неполным данным насчитал среди неграмотных от 4,4 до 31,2% офицеров (в зависимости от родов войск). А это касается того времени, когда в России уже действовала довольно разветвленная сеть высших, начальных и специализированных учебных заведений - таких, как Навигацкая школа, Морская академия, Артиллерийская, Инженерная и Горные школы, а также школы цифирные и гарнизонные. Я позволю себе усомниться в достоверности сведений В. Ф. Ратча и поверившего ему Ю. Н. Беспятых.
Во время первого заграничного путешествия Петр I с несколькими волонтерами (в числе них находился и Меншиков) отправился в Англию для освоения теории кораблестроения. "Петр, - отмечает автор, - сам писал в Москву, что пребывает "непрестанно в ученье", и ясно (?! - Н. П. ), что бывшие с ним волонтеры-бомбардиры тем временем тоже не прохлаждались. Стало быть, не просто грамотность, а широкая образованность была для бомбардиров обязательной" (с. 32). Но где же подтверждающие это мнение факты?
Далее следует вывод, способный не убедить, а удивить читателя: "Мыслимо ли, чтобы А. Д. Меншиков не осилил элементарной грамотности, не выучился письму, не выучился готовить чертежи, предназначенные к постройке судов; и при всем том не только находился среди избранных "способнейших", на которых возлагал самые заветные свои надежды монарх-реформатор, но и стал первым из них?" (с. 32).
Самым веским доказательством умения Меншикова писать автор считает такие слова в послании Александра Даниловича: "по письмам собственных наших рук", придавая им свое толкование и игнорируя факт, что выражение имеет такое же значение, как "чел", "читат", "ты пишешь" и т. д.
Один из аргументов Беспятых поставил меня в затруднительное положение, ибо неясно, что он хотел доказать, приводя слова архитектора X. Марселиуса, в присутствии которого князь, войдя в Петропавловский собор, "саженью много измерял в длину и в ширину, совсем не говоря, что это будет". На основании сей фразы Беспятых заявляет: Меншиков знал чертежное дело. "Итак, существуют документальные подтверждения тому, что Александр Данилович производил измерение и готовил чертежи, а следовательно, знал по меньшей мере арифметику и геометрию" (с. 36). Помилуйте, приведенный текст не дает ни малейшего основания для вывода: "Меншиков умел делать чертежи". Текст лишь косвенно утверждает, что князь умел считать (однако и большинство неграмотных деревенских баб, не говоря уже о мужиках, владели тогда по крайней мере двумя действиями арифметики в пределах небольших чисел).
Сведений о том, что Александр Данилович умел составлять чертежи, нет никаких, но Беспалых считает, что читателя может убедить приводимый им эпизод, произошедший 28 ноября 1717 года, когда светлейший князь с генерал-адмиралом Ф. М. Апраксиным, вице-адмиралом К. И. Крюйсом, контр-адмиралом И. Ф. Боцисом "изволил смотреть и размеривать, где быть внутри Адмиралтейства каналу". Я сознательно назвал имена присутствовавших, бесспорно компетентных в выборе места для устройства канала, но Беспятых почему-то приписывает эту честь Меншикову, выступавшему здесь, скорее всего, в роли губернатора столичной губернии, а не в роли инженера.
На минуту согласимся, что Меншиков умел читать и писать. Но этой малости совершенно недостаточно, чтобы стать полноценным членом Лондонского королевского общества и получить подписанный И. Ньютоном диплом, удостоверявший его "высочайшую просвещенность" и особое стремление к наукам. Однако Меншиков им стал. Этот курьезный случай из жизни светлейшего Беспятых тоже использует в качестве доказательства его грамотности. Отметим: ни Ньютон, ни кто другой не приводят сведений о вкладе Александра Даниловича в науку. Не подлежит ни малейшему сомнению, что Меншикову довелось изрядно издержаться, чтобы поддержать ресурсы Королевского общества, не получавшего тогда финансовой поддержки от государства.
А в итоге Ю. Н. Беспятых создал миф о высокообразованном Меншикове, его почти энциклопедических познаниях: "Вышеприведенные подлинные документальные сведения способны убедить в том, что Александр Данилович не только превзошел требование разносторонних умений и навыков, артиллерийскую, инженерную, кораблестроительную и иные науки, но и свободно писал сам" (с. 39).
О приведенных Беспятых "подлинных документальных сведениях" я уже сказал. Но вот незадача: человек с такими обширными познаниями не оставил потомкам ни одного автографа (кроме подписи) и ни одного чертежа. Как объясняет это Беспятых? Свою грамотность Меншиков якобы скрывал. "Другой вопрос, - пишет автор, - почему он это скрывал. Пока на это сказать нечего". На мой взгляд, не только "пока". Эпоха, в которой действует наш герой, и ее архивные документы подробно изучены.
Если такие соратники Петра Великого, как П. А. Толстой, Ф. М. Апраксин, Б. П. Шереметев и другие, знали грамоту, то их грамотность хотя и не сразу, но можно обнаружить. В те времена вельможи и впрямь уклонялись от собственноручных посланий: обычно их сочиняли канцелярские служители. Но в письмах, донесениях, челобитных встречаются тексты, написанные лично: авторы либо не доверяли своим служителям, либо хотели подчеркнуть важность обращения собственноручным написанием "P.S.", либо, наконец, желали выказать уважительное отношение к корреспонденту.
При работе над монографией "Меншиков - полудержавный властелин" мне пришлось основательно перелопатить архивный фонд Меншикова, но я не обнаружил ни одной строки, написанной князем, кроме его подписи, которую он выводил - рисовал - довольно коряво. На секунду согласимся, что Меншиков по каким-то абсолютно немыслимым соображениям скрывал свою грамотность от вельмож. Но какой резон ему скрывать свою грамотность от собственной супруги? Между тем все послания к мужу грамотная Дарья Михайловна отправляла собственноручно написанными, в то время как письма супруга к ней сочиняли канцеляристы.
Может быть, мне не повезло с обнаружением автографов А. Д. Меншикова? Но вот свидетельство С. П. Луппова, серьезного ученого, автора монографий, написанных на основе исследования неопубликованных источников: "За многолетнюю работу в архивах над фондами Петровского времени нам не удалось видеть ни одного документа, написанного Меншиковым, а приходилось встречать только бумаги, написанные другими лицами и только подписанные неуверенной рукой Меншикова".
Итак, доказать умение Меншикова писать можно только одним аргументом - обнаружить тексты, им написанные. Все остальное - от лукавого.
Не служит бесспорным доказательством умения Меншикова читать и его обширная библиотека, укомплектованная книгами из различных областей знаний. Ю. А. Самарин, проявляя осторожность, пишет: "Возможно, что некоторые из них (книг библиотеки. - Н. П. ) все же читались самим А. Д. Меншиковым, поскольку широко распространенное мнение о его неграмотности не получило пока в науке ни окончательного подтверждения, ни основательного опровержения". (Самарин Ю. А. А. Д. Меншиков и Санкт-Петербургская типография // Библиофил: люди, рукописи, книги, тайны и открытия, 2001, № 1, с. 45.)
Я готов согласиться с наблюдением Ю. А. Самарина, если он примет мое, диаметрально противоположное: возможно, не знавший грамоты А. Д. Меншиков пользовался услугами сплошь грамотных членов семьи, но, скорее всего, держал одного или двух библиотекарей, комплектовавших библиотеку и зачитывавших ему интересовавшие его тексты.
Вторая, более обширная часть монографии Ю. Н. Беспятых посвящена происхождению А. Д. Меншикова. Был ли он пирожником, простолюдином, человеком, как тогда говорили, подлородным или происходил из знатной семьи?
Положительной оценки заслуживает историография вопроса - Беспятых подробно излагает взгляды на интересующую его тему и современников и историков. Но в той части, где автор выступает в роли исследователя, она страдает тем же недостатком: игнорируя элементарный факт, что источник можно интерпретировать по-разному, он толкует его содержание однолинейно, в угоду своей навязчивой идеи о грамотности Меншикова или о его дворянском происхождении. Более того, здесь автор допускает еще одну оплошность, он ставит знак равенства между суждениями крупных специалистов, знатоков эпохи (Н. Г. Устрялов, П. П. Пекарский, С. М. Соловьев, В. О. Ключевский, М. М. Богословский), и историков менее значительных (В. Ф. Ратч, Н. А. Полевой и др.). Ограничусь примерами.
Начну со "Статейного списка Великого посольства", в котором А. Д. Меншиков назван дворянином. Однако из этого совсем не следует, что Александр Данилович рожден дворянином. Назван он дворянином и в проезжей грамоте Леопольда I с подачи, разумеется, царя или русских вельмож. Напомню, прежде всего: тогда дворянином называли человека, служившего при царском дворе. Иначе говоря, слово "дворянин" имело совсем иное значение, чем то, которое оно приобрело позже. При Петре дворян в современном понимании слова называли шляхтой. И еще. Показанию источника не следует доверять безоговорочно. Сам царь отправился в Европу под именем десятника Петра Михайлова; в том же 1698 году боярин Б. П. Шереметев поехал в Италию под именем ротмистра Романа; беглый царевич Алексей регистрировался как Коханский или Кохановский.
Автор оказался в плену свидетельств такого сомнительного источника, как принадлежавшие Меншикову дипломы на титулы графа и светлейшего князя Священной Римской империи Германской нации или жалованные грамоты на титул Светлейшего князя Российского и герцога Ижорского. Графского или княжеского титула тогда удостаивались, прежде всего, фавориты, родственники фаворитов и, конечно, вельможи, которые получали сей титул иногда за подлинные заслуги, иногда - за умение угождать. Было бы желание императора или императрицы облагодетельствовать своего подданного, а мотивы награждения изобретать умели.
Приведу длинную цитату, заимствованную Беспятых из сочинения анонимного автора, написавшего в 1726 году явно заказной трактат, называемый "Заслуги и подвиги... Александра Даниловича Меншикова". В дипломе цесарь обращается к Меншикову: "Александр Данилович Меншиков! Принимаем во внимание как ваше происхождение от древнего, благороднейшего между литовцами рода, военные подвиги ваших предков и военные заслуги их не только в отечестве, но и в чужих землях (потому что отец ваш, муж храбрый во бранях, пресветейшим и державнейшим государем московским, возлюбленным братцем нашим был поставлен начальником его придворной стражи, состоявшей из благородных мужей), так и собственные ваши достоинства и необыкновенные дарования, которые заблистали в вас с самой юности и возбудили в вашем государе высокое о вас мнение..." (с. 128).
Достоверность всех хвалебных слов не вызывает у Беспятых ни тени сомнения. Между тем можно привести множество примеров, когда захудалые дворяне становились графами: Э. И. Бирон, братья Воронцовы и Шуваловы. Наиболее яркий пример - судьба сына реестрового казака Григория Розума, Алексея. Став фаворитом цесаревны Елизаветы Петровны, он приобрел фамилию Разумовский, а в 1744 году, когда его возлюбленная была императрицей, возведен в графское достоинство. В дипломе ни слова нет о том, что отец графа был горьким пьяницей, что сам Алексей в детстве пас скот и гусей. Ему сочинили генеалогию, достойную графского титула: происходил якобы из знатной польской фамилии Рожинских, предки которых поселились в Малороссии. Почему бы Беспятых не сопоставить родословную Меншикова и Разумовского - у них немало общего: первый был если не пирожником, то простолюдином, второй - пастухом.
Вызывает немалые сомнения и приговор съезда литовского, признавшего Александра Даниловича "нашего господина и брата, обывателя породы нашей". Дело в том, что практика получения фальсифицированных дипломов была распространена в России не только в XVIII столетии, но еще и в XVII, когда появился даже специальный термин - "вклепаться в род", если речь шла о людях, пытавшихся окольными путями проникнуть в привилегированное сословие. Подыскивалась подходящая фамилия, в ее родословную встраивали новую ветвь, которую и зачисляли в дворянство.
Лично мне довелось встречать факты получения дворянства богатыми промышленниками. За приличную мзду представители крапивного семени составляли родословное древо, из которого следовало, что претендент на принадлежность к благородному сословию имел знатных предков. Древо предъявлялось предводителю дворянства, который ставил вопрос на обсуждение дворянского собрания губернии. Соискатель дворянского герба устраивал съезду дворян роскошное угощение, а результаты голосования отсылал в Герольдмейстерскую контору, и та их утверждала. Дворянский диплом так получили, к примеру, Осокины, Турчаниновы, Твердышевы, Мясниковы - "За ево в произведении тех заводу и фабрики прилежание и оказанное в том искусство". И тульские оружейники восстановили якобы утраченную ими принадлежность к дворянству. Среди них - Мосоловы, Баташовы и др. (Павленко Н. И. История металлургии в России XVIII века. - М., 1962, с. 495-549.)
Я не настаиваю, что именно такую же процедуру проходил и Меншиков, возможно, она оказалась упрощенной, поскольку к этому времени он уже был светлейшим князем. Но то, что падкая до угощений шляхта легко поддавалась подкупу, - общеизвестно.
Ю. Н. Беспятых принимает на веру не только сведения официальных грамот на графское и княжеское достоинство, но и сведения из статейного списка Великого посольства и проезжей грамоты - и в том и другом документе Меншиков назван дворянином. Он таковым и был, поскольку, будучи денщиком, пребывал при дворе. Но из этого отнюдь не следует, что у предков Александра Даниловича и у него самого в жилах текла голубая кровь.
Но вернемся к составлению родословных. Возникают вопросы. У русских дворян было престижным искать своих предков среди немцев, литовцев и поляков. Не "вклепался" ли Александр Данилович в шляхетский род Менжиков? И второй вопрос, оставшийся без ответа, задал сам автор: "Если Данила Меншиков доказал монарху свое шляхетское происхождение, то почему Авдей и его сын - близкие родственники по мужской линии остались в стороне?" (с. 169). В самом деле, почему двоюродный брат Александра Меншикова не предпринял попыток вести свое происхождение от Менжиков? Наконец, остается без ответа и третий вопрос: если, как утверждает автор, "прародители А. Д. Меншикова принадлежали к знатным европейским родам" (с. 181), то почему ни Станислав, ни Даниэль Менжики не возвратились на родину, где родственники владели (вероятно, должны были владеть и они) "дворянскими имениями"? Что касается официального формулярного списка службы А. Д. Меншикова, то, естественно, он должен был воспроизводить "липу" о нем, зарегистрированную в дипломах.
Кстати, на мой взгляд, не стоит ломать копья по поводу того, торговал ли он на заре своей юности пирожками, важнее установить, принадлежал ли он к привилегированному сословию или был простолюдином. Ю. Н. Беспятых сосредоточил свое внимание на сочинениях пасквилянта М. Нейгебауэра, похоже, первым в 1704 году пустившего в обиход представление о Меншикове как о "пирожнике". Важнее другое свидетельство современника, чьи дневниковые записи отличаются достоверностью, - "Дневник путешествия в Московию" секретаря австрийского посольства И. Г. Корба. В "Дневнике" Корб, называя Меншикова Алексашкой, писал о нем так: "Говорят, что этот человек вознесен до верха всем завидного могущества из низшей среди людей участи". В другой записи от 23 февраля 1699 года Корб повторил сведения о низком происхождении А. Д. Меншикова: "Один из министров ходатайствовал перед царем об его любимце Александре, чтобы его возвести в звание дворянина и сделать стольником. На это, говорят, его царское величество ответил: "И без этого он уже присвоил себе неподобающие ему почести, его честолюбие следует унимать, а не поощрять". (Корб И. Г. Дневник путешествия в Московию (1698-1699). - Спб., 1906, с. 83, 84.) Записи Корба, сделанные до появления пасквилей Нейгебауэра, прежде всего, свидетельствуют, что Меншиков в конце XVII века не был дворянином. Однако Ю. Н. Беспятых текст "Дневника" Корба привел лишь частично, опустив вторую его часть.
Подведем краткие итоги. Автор монографии выразил надежду, что с появлением его труда "с мифами и легендами на эти темы покончено" (с. 192). Свое сочинение он назвал "Александр Данилович Меншиков: мифы и реальность". На мой взгляд, название более соответствовало бы содержанию монографии, если из него убрать последнее слово: "реальность".
Ю. Н. Беспятых может упрекнуть меня в том, что я лишаю его права на собственное мнение, отличающееся от мнения остальных ученых. Нисколько. Остановка за малым: это мнение надо подкрепить солидными доводами. Если же таковые отсутствуют, то благоразумно сделать его личным достоянием.
"ПОЛУДЕРЖАВНЫЙ ВЛАСТЕЛИН"
Среди сподвижников Петра Великого, не имевших возможности похвастаться своим родословием, Александр Данилович Меншиков занимает особое место. Когда Петр приблизил его к себе, Алексашка Меншиков не владел ни клочком земли, ни одной крепостной душой. К концу же карьеры, он - светлейший князь и самый богатый подданный царя, обремененный множеством должностей, чинов и званий. При Екатерине I и в начале царствования Петра II Меншиков (до своего падения в сентябре 1727 года) - фактически правитель России, по выражению Пушкина, "полудержавный властелин".
Самородок Меншиков внес заметный вклад в преобразования России первой четверти XVIII века. Природа наградила его талантом полководца и незаурядными способностями администратора в гражданской сфере. Он громил шведов у Калиша, внес бесценный вклад в разгром шведской армии у Лесной и особенно - у стен Полтавы, где сумел уследить начало продвижения войск Карла XII на русский лагерь, разгромил неприятельскую кавалерию и пленил у Переволочны остатки бежавших с поля боя шведов, участвовал в их изгнании из Померании.
А генерал-губернатор столичной губернии князь Меншиков внес огромный вклад в обустройство новой столицы империи. Сооруженные по его заданию дворцы и государственные здания своей пышностью и размерами превосходили все, построенное в Санкт-Петербурге прежде. Меншиков был единственны м вельможей, кому Петр разрешил обнародовать указы с использованием формуляра, близкого к царскому: "Мы, Александр Меншиков, светлейший Римского и Российского государства князь и герцог Ижорский..." и так далее. Масштабы его деятельности вызывают удивление и восхищение. И это при том, что Александр Данилович нигде не учился - он попросту не владел грамотой.
Но обладая множеством достоинств, князь имел и немало пороков: был груб, беспредельно алчен, бескрайне тщеславен (что в конце концов и прервало его карьеру ссылкой в Березов).
И тем не менее достоинства Меншикова значительно превышают пороки князя. Его деятельность как сподвижника Петра I оставила заметный след в истории России.
25 октября 1714 года Александра Даниловича Меншикова избрали членом Лондонского королевского общества. При всех своих званиях Меншиков был неоднозначной фигурой. Мы вспомнили 7 интересных фактов о выдающемся государственном деятеле.
Меншиков был членом Королевского общества
Меншиков стал первым русским членом Лондонского королевского общества. Однако говорить о его вкладе в науку не приходится. Решение об избрании носило, прежде всего, политический характер. Похоже, члены Королевского общества не решились отказывать «Могущественнейшему и достопочтеннейшему владыке господину Александру Меньшикову, Римской и Российской империй князю, властителю Ораниенбурга, первому в Советах Царского Величества, Маршалу, Управителю покоренных областей, кавалеру Ордена Слона и Высшего Ордена Черного Орла и пр.», лично писавшему Ньютону с просьбой об избрании. Тем более, что такой высокопоставленный чиновник мог поддержать ученых финансово. Возможно именно потому, что Меншиков осознавал скромность своих научных достижений, он никогда не добавлял к своему пышному титулу еще и эти три слова: член Королевского общества.
Меншиков был безграмотен
В наше время, когда политиков и общественных деятелей регулярно ловят на плагиате, а доктор исторических наук, не имеющий понятия о методике работы с источниками, по преступному недоразумению назначен министром культуры, вряд ли вызывает удивление тот факт, что первый русский член Королевского Общества, по всей видимости, не умел ни читать, ни писать. О безграмотности самого близкого сподвижника императора свидетельствовали как иностранные дипломаты, так и придворные, например, личный токарь Петра I Андрей Нартов.
И хотя появилось немало «патриотически» настроенных историков (патриотизм понимающих весьма превратно), которые пытаются опровергнуть представление о безграмотности светлейшего князя, доводы их пока не отличаются убедительностью. Историк С. П. Луппов отмечал: «За многолетнюю работу в архивах над фондами Петровского времени нам не удалось видеть ни одного документа, написанного Меншиковым, а приходилось встречать только бумаги, написанные другими лицами и только подписанные неуверенной рукой Меншикова». Однако тот факт, что Александр Данилович не разумел грамоты, нисколько не отменяет его многочисленных заслуг на государственном поприще.
Меншиков торговал пирожками
Вопрос о происхождении светлейшего князя до сих пор вызывает много споров. Сам Меншиков настойчиво продвигал версию о том, что вышел он из литовско-польского дворянского рода Менжиков. Он даже добился официальной бумаги от съезда литовской шляхты. Однако позже, не удовлетворившись таким происхождением, Меншиков попытался обосновать свою генеалогию от варягов, близких к роду Рюрика. Версия о дворянском происхождении фаворита Петра вызывала сомнения еще при его жизни.
В народе было очень популярно представление, что вышел светлейший князь из самых низших кругов, а перед тем как попасть в окружение к императору был простым разносчиком пирожков. Версию о пирожках в частности подтверждают свидетельства токаря Нартова. Секретарь австрийского посольства Иоганн Корб пренебрежительно называл Меншикова «Алексашкой» и отмечал, что он «вознесен до верха всем завидного могущества из низшей среди людей участи».
Меншиков был коррупционером
Говорят, что после смерти Лефорта Петр I скорбно заметил: «Осталась у меня одна рука, вороватая, да верная». Это он о Меншикове. Светлейшего князя не раз ловили на воровстве. Свое несметное богатство он добыл совсем неблагородным способом: незаконно захватывая земли, закрепощая казаков и прямо обкрадывая казну. Меншикову предъявляли обвинение в хищении более чем полутора миллионов рублей, и это в то время, когда годовые расходы государства составляли около 5 миллионов. Спасала князя дружба с царем и заступничество Екатерины. Вовремя поданные челобитные заметно снижали сумму долга, которую надо было выплатить уличенному в воровстве Меншикову. Не мог Петр держать долго гнева на своего любимца. О воровстве Александра Даниловича знали все, но пока его осеняла царская милость, ничего нельзя было сделать.
Меншиков был предпринимателем
Предприимчивость – вот главная характеристика князя Меншикова. И проявлял он ее не только на поле боя, в государственных делах, придворных интригах и безбожном казнокрадстве. Меншиков был предпринимателем в самом современном и даже положительном значении этого слова: он был бизнесменом. Для извлечения прибыли князь использовал любую возможность. Не довольствуясь стандартным оброком, он организовывал на своих землях многочисленные промыслы по переработке сельскохозяйственной продукции и добыче полезных ископаемых. Кирпичное производство, распиловка леса, винокуренные, соляные и рыбные промыслы, хрустальный завод – вот лишь неполный перечень организованных Меншиковым предприятий. Он же создал первую в России шелковую мануфактуру, по образцу парижской. Ну чем не молодой, амбициозный стартапер?
Меншиков был строителем
Строителем светлейший князь был примерно в том смысле, в каком им был и Юрий Михайлович Лужков. Будучи губернатором Ижорской земли (сегодня это Петербург и Ленинградская область), Меншиков отвечал за строительство Шлиссельбурга, Кронштадта, Петергофа и Петербурга. Естественно, что такая должность как нельзя лучше влияла на бизнес высокопоставленного чиновника: фактически он руководил формированием крупнейшего строительного рынка Империи, обеспечивающего устойчивый спрос на продукцию его многочисленных предприятий.
Промышлял Меншиков и государственными продовольственными подрядами. Цены, конечно же, изрядно завышались, а контракты оформлялись через подставных лиц. Как выяснило следствие, чистая прибыль Меншикова за поставку провианта государству в 1712 году превысила 60%. Общий ущерб от продовольственной подрядной деятельности князя был оценен в 144 788 рублей. Впрочем, по сравнению с объемами прямого казнокрадства Меншикова, это сущие копейки.
Меншиков был ненасытен
Не секрет, что амбиции Меншикова не имели предела. После смерти Петра он привел на престол Екатерину и фактически стал главным человеком в государстве. Меншиков намеревался породниться с императорской фамилией, обручив свою дочь с внуком Петра Великого. Свои амбиции ему удалось запечатлеть даже на государственных монетах. В 1726 году светлейший князь задумал провести денежную реформу, понизив пробу серебряной монеты, что должно было принести дополнительную прибыль от чеканки. В будущем планировалось вообще чеканить гривенники из дешевого сплава «новой инвенции».
Новые монеты отличались необычным вензелем, который состоял не только из литеры «I» («Императрица») и литеры «Е» («Екатерина»), но и включал дополнительный элемент – литеру «Y», не имевшую никакого обоснования в имени императрицы. Дело в том, что в сочленении с буквами «I» (литеры «I» и «E» были даны в зеркальном отражении), «Y» давала «M», то есть «Меншиков». Монеты, однако, вышли настолько низкого качества, что были совершенно непригодны для обращения и быстро изъяты. А уже в 1727 году, после смерти Екатерины, Меншиков проиграл в придворной борьбе, был лишен имущества, чинов и наград, и сослан в сибирский город Березов, где спустя два года умер.
Александр Меншиков, фаворит Петра I, по легенде, был сыном придворного конюха и продавал в Москве пироги. Мальчишкой его приметил Франц Лефорт, видный сановник того времени. Из окружения Лефорта Меншиков был взят к себе в денщики Петром. Он помогал будущему императору создавать «потешные» полки, а затем и воевать. Он был первым из «птенцов гнезда Петрова», верным помощником во всех начинаниях – от войны до обеда.
Безграмотный
В наше время, когда политиков и общественных деятелей регулярно ловят на плагиате, а доктор исторических наук, не имеющий понятия о методике работы с источниками, по преступному недоразумению назначен министром культуры, вряд ли вызывает удивление тот факт, что первый русский член Королевского Общества, по всей видимости, не умел ни читать, ни писать. О безграмотности самого близкого сподвижника императора свидетельствовали как иностранные дипломаты, так и придворные, например, личный токарь Петра I Андрей Нартов. И хотя появилось немало «патриотически» настроенных историков (патриотизм понимающих весьма превратно), которые пытаются опровергнуть представление о безграмотности светлейшего князя, доводы их пока не отличаются убедительностью. Историк С. П. Луппов отмечал: «За многолетнюю работу в архивах над фондами Петровского времени нам не удалось видеть ни одного документа, написанного Меншиковым, а приходилось встречать только бумаги, написанные другими лицами и только подписанные неуверенной рукой Меншикова». Однако тот факт, что Александр Данилович не разумел грамоты, нисколько не отменяет его многочисленных заслуг на государственном поприще.
Меншиков торговал пирожками
Вопрос о происхождении светлейшего князя до сих пор вызывает много споров. Сам Меншиков настойчиво продвигал версию о том, что вышел он из литовско-польского дворянского рода Менжиков. Он даже добился официальной бумаги от съезда литовской шляхты. Однако позже, не удовлетворившись таким происхождением, Меншиков попытался обосновать свою генеалогию от варягов, близких к роду Рюрика. Версия о дворянском происхождении фаворита Петра вызывала сомнения еще при его жизни. В народе было очень популярно представление, что вышел светлейший князь из самых низших кругов, а перед тем как попасть в окружение к императору был простым разносчиком пирожков. Версию о пирожках в частности подтверждают свидетельства токаря Нартова. Секретарь австрийского посольства Иоганн Корб пренебрежительно называл Меншикова «Алексашкой» и отмечал, что он «вознесен до верха всем завидного могущества из низшей среди людей участи».
Коррупционер
Говорят, что после смерти Лефорта Петр I скорбно заметил: «Осталась у меня одна рука, вороватая, да верная». Это он о Меншикове. Светлейшего князя не раз ловили на воровстве. Свое несметное богатство он добыл совсем неблагородным способом: незаконно захватывая земли, закрепощая казаков и прямо обкрадывая казну. Меншикову предъявляли обвинение в хищении более чем полутора миллионов рублей, и это в то время, когда годовые расходы государства составляли около 5 миллионов. Спасала князя дружба с царем и заступничество Екатерины. Вовремя поданные челобитные заметно снижали сумму долга, которую надо было выплатить уличенному в воровстве Меншикову. Не мог Петр держать долго гнева на своего любимца. О воровстве Александра Даниловича знали все, но пока его осеняла царская милость, ничего нельзя было сделать.
Предприниматель
Предприимчивость – вот главная характеристика князя Меншикова. И проявлял он ее не только на поле боя, в государственных делах, придворных интригах и безбожном казнокрадстве. Меншиков был предпринимателем в самом современном и даже положительном значении этого слова: он был бизнесменом. Для извлечения прибыли князь использовал любую возможность. Не довольствуясь стандартным оброком, он организовывал на своих землях многочисленные промыслы по переработке сельскохозяйственной продукции и добыче полезных ископаемых. Кирпичное производство, распиловка леса, винокуренные, соляные и рыбные промыслы, хрустальный завод – вот лишь неполный перечень организованных Меншиковым предприятий. Он же создал первую в России шелковую мануфактуру, по образцу парижской. Ну чем не молодой, амбициозный стартапер?
Строитель
Строителем светлейший князь был примерно в том смысле, в каком им был и Юрий Михайлович Лужков. Будучи губернатором Ижорской земли (сегодня это Петербург и Ленинградская область), Меншиков отвечал за строительство Шлиссельбурга, Кронштадта, Петергофа и Петербурга. Естественно, что такая должность как нельзя лучше влияла на бизнес высокопоставленного чиновника: фактически он руководил формированием крупнейшего строительного рынка Империи, обеспечивающего устойчивый спрос на продукцию его многочисленных предприятий. Промышлял Меншиков и государственными продовольственными подрядами. Цены, конечно же, изрядно завышались, а контракты оформлялись через подставных лиц. Как выяснило следствие, чистая прибыль Меншикова за поставку провианта государству в 1712 году превысила 60%. Общий ущерб от продовольственной подрядной деятельности князя был оценен в 144 788 рублей. Впрочем, по сравнению с объемами прямого казнокрадства Меншикова, это сущие копейки.
Ненасытный
Не секрет, что амбиции Меншикова не имели предела. После смерти Петра он привел на престол Екатерину и фактически стал главным человеком в государстве. Меншиков намеревался породниться с императорской фамилией, обручив свою дочь с внуком Петра Великого. Свои амбиции ему удалось запечатлеть даже на государственных монетах. В 1726 году светлейший князь задумал провести денежную реформу, понизив пробу серебряной монеты, что должно было принести дополнительную прибыль от чеканки. В будущем планировалось вообще чеканить гривенники из дешевого сплава «новой инвенции». Новые монеты отличались необычным вензелем, который состоял не только из литеры «I» («Императрица») и литеры «Е» («Екатерина»), но и включал дополнительный элемент – литеру «Y», не имевшую никакого обоснования в имени императрицы. Дело в том, что в сочленении с буквами «I» (литеры «I» и «E» были даны в зеркальном отражении), «Y» давала «M», то есть «Меншиков». Монеты, однако, вышли настолько низкого качества, что были совершенно непригодны для обращения и быстро изъяты. А уже в 1727 году, после смерти Екатерины, Меншиков проиграл в придворной борьбе, был лишен имущества, чинов и наград, и сослан в сибирский город Березов, где спустя два года умер.
Член Королевского общества
Меншиков стал первым русским членом Лондонского королевского общества. Однако говорить о его вкладе в науку не приходится. Решение об избрании носило, прежде всего, политический характер. Похоже, члены Королевского общества не решились отказывать «Могущественнейшему и достопочтеннейшему владыке господину Александру Меньшикову, Римской и Российской империй князю, властителю Ораниенбурга, первому в Советах Царского Величества, Маршалу, Управителю покоренных областей, кавалеру Ордена Слона и Высшего Ордена Черного Орла и пр.», лично писавшему Ньютону с просьбой об избрании. Тем более, что такой высокопоставленный чиновник мог поддержать ученых финансово. Возможно именно потому, что Меншиков осознавал скромность своих научных достижений, он никогда не добавлял к своему пышному титулу еще и эти три слова: член Королевского общества.
