Вершиной работы Лебедева по созданию универсальных ЭВМ стала самая известная в мире отечественная ЭВМ БЭСМ-6 (1967 год). По результатам работы над БЭСМ-6 Лебедев с группой сотрудников ИТМ и ВТ, в которую входили будущий академик В. А. Мельников и будущий главный конструктор модульного конвейерного процессора (лучшей ЭВМ России 90-х годов) А. А. Соколов, получил Государственную премию.

В БЭСМ-6 впервые был широко использован принцип совмещения выполнения команд. Механизмы прерывания, защиты памяти и другие новаторские решения позволили использовать БЭСМ-6 в мультипрограммном режиме и режиме разделения времени. Машина имела 128 кб оперативной памяти, работала с тактовой частотой 10 МГц и рекордный для того времени производительностью- около 1миллиона операций в секунду.

В конце 60-х и в 70-х годах флагманом отечественной вычислительной техники становится ЭВМ БЭСМ-6. Коллектив научной школы создает для этой машины множество системных программ суммарным объемом свыше 100 тысяч команд. В частности, были реализованы 5 трансляторов и набор программ, управляющих работой различных устройств машины в реальном времени. В Институте была разработана операционная система ОС ИПМ для БЭСМ-6, которая была одной из наиболее развитых операционных систем своего времени и содержала многие черты будущей широко распространенной системы UNIX.

Разработчики системы нашли ряд интересных применений аналогии между взаимодействием программ в компьютере и взаимодействием людей в коллективе. Большой комплекс работ по системному программному обеспечению БЭСМ-6 связан с созданием и развитием ОС ДИСПАК и систем, работающих под ее управлением: файловых систем, систем управления задачами, диалоговых систем. Эти системы были широко востребованы и установлены на сотнях машин БЭСМ-6 по всей стране. При создании операционной системы ОС ИПМ были реализованы такие общепринятые в настоящее время механизмы взаимодействия программ, как параллельные процессы, подчиненные задачи, события, передача сообщений (почта).

Сегодня выражение ЭВМ «Электронная вычислительная машина» напрочь изжило себя. На замену ему пришло новое, более удобное слово с иноязычными корнями «компьютер». По данным некоторых исследований, по всему миру личным компьютером владеет практически 61% всего населения Земли. А ведь каких-то 50–60 лет назад никто и подумать не мог, что компьютеры смогут стать новой и невероятно огромной нишей в коммерции. Помимо этого, эргономика компьютеров каждое десятилетие менялась.

«ENIAC»

Раньше, в эпоху ранних, еще электронно–механических ЭВМ, которые по своим возможностям мало чем отличались от современного калькулятора занимали огромные, специально отведенные помещения. Вот например, самый первый представитель компьютеров (ЭВМ) ранней эпохи - «ENIAC», разработанный учеными из Пенсильванского университета по заказу Армии Соединенных Штатов. Потреблял он практически 150 киловатт энергии, а весил 30 тонн. На графике вы можете увидеть разницу в производительности между современными вычислительными станциями и «ENIAC»:

Впечатляет. Сегодня даже смартфон, который умещается у нас на ладони, в миллионы раз превосходит то, что было десятки лет назад. Но сегодня не об этом. В этой статье я хочу рассказать вам о заслугах наших отечественных инженеров, о вкладе, который они внесли в развитие всей компьютерной индустрии.

Первая ЭВМ в СССР

Началось все с появления «МЭСМ» (Малой Электронной Счётной Машины), ставшей точкой отсчета в развитии наших вычислительных технологий. Её проект был создан еще в 1948-м году ученым Сергеем Алексеевичем Лебедевым, который являлся одним из основоположников информационных технологий и вычислительной техники в СССР. А также Героем Социалистического труда и Лауреатом премии Ленина.

Машина была сконструирована через два года, в 1950–м. А смонтирована в бывшем двухэтажном общежитии при женском монастыре в Феофании под Киевом. ЭВМ могла выполнять три тысячи операций в секунду, при этом потребляя 25 киловатт электроэнергии. Состояло это все чудо технологического прогресса из шести тысяч вакуумных ламп–проводников. Площадь отведенная под всю систему составляла 60 квадратных метров. Также одной из особенностей «МЭСМ» являлась поддержка трехадресной системы команд и возможность считывания данных не только с перфокарт, но и с магнитных ленточных носителей. Нахождение корня дифференциального уравнения стало первым вычислением, обработанным при помощи «МВЭМ». Спустя год (в 1951–м) инспекцией академии наук, «МЭСМ» Лебедева была утверждена и принята на постоянную эксплуатацию в военной и промышленной сфере.

«БЭСМ–1»

Процесс работы на БЭСМ–1

В 1953 году, снова под крылом Сергея Лебедева была разработана Большая Электронная Счетная Машина первого поколения (БЭСМ–1). К сожалению, выпущена она была лишь в одном экземпляре. Вычислительные возможности «БЭСМ» стали аналогичны вычислительным машинам США того времени, а также «БЭСМ–1» стала самой продвинутой и производительной ЭВМ в Европе. На протяжении практически 6 лет машина неоднократно модернизировалась инженерами. Благодаря чему её производительность смогла достигнуть 10 тысяч операций в секунду. В 1958 году после очередной модернизации было принято решение переименовать «БЭСМ–1» в «БЭСМ–2» и пустить её в серийное производство. Всего было выпущено несколько десятков штук этой ЭВМ.

«Стрела»

Но первой массовой Советской ЭВМ стала легендарная «Стрела», разрабатываемая примерно в тот же период начала 50–х под эгидой главного инженера Юрия Яковлевича Базилевского.

Вычислительная мощность «Стрелы» составляла 2 тыс. операций в секунду. Что немного уступало той же «МЭСМ» Лебедева, но тем не менее это не помешало Стреле стать самой лучшей в сфере промышленных ЭВМ. Всего на свет было выпущено 7 таких экземпляров.

«М–1»

Уже точно ясно, что конец 40–х и начало 50–х были очень плодотворными относительно растущего энтузиазма внедрения компьютерных систем в производственные и военные ниши бывшего Советского Союза. Вот и в Москве сотрудниками Энергетического института Кржижановского разрабатывалась своя ЭВМ, а в 1948–м году даже был подан патент на её регистрацию.

Ключевыми фигурами в этом проекте являлись Башир Рамеев и Исаак Брук. К 1951 г. ЭВМ («М–1») была сконструирована, но по своим возможностям она уступала той же МЭСМ Лебедева в стезе вычислительных мощностей. По сравнению с «МЭСМ», «М–1» ЭВМ могла выполнять лишь 20 операций в секунду, что в 150 раз меньше числа вычислений «МЭСМ». Но этот недостаток компенсировался относительной компактностью всей системы и её энергоэффективностью. Вместо 60 квадратных метров, требуемых для полного монтажа «МЭСМ», «М–1» требовалось около 10 квадратных метров, а потребление тока при работе составляло 29 киловатт. По мнению Исаака Брука, такие вычислительные машины должны быть ориентированы для малых предприятий не оперирующих большим капиталом.

Вскоре «М–1» была значительно усовершенствована. Новое имя, присвоенное второму поколению, было такое же краткое, закономерное, но при этом броское «М–2». Должен сказать, что отношение к названиям техники в Советском Союзе и России у меня особое. И кто бы что не говорил насчет их грубости и неказистости, в сравнении с американскими аналогами, наши мне нравятся больше, и лично я не представляю, чтобы эмблема условных Эльбрусов писалась или называлась иноязычно.

Но давайте вернемся к нашей ЭВМ. «М–2» стала самым лучшим «компьютером» в Советском Союзе по соотношению цены, качества и производительности. К слову, в первом компьютерном шахматном турнире, в котором соревновались множества стран, тем самым презентуя возможности и результаты своих разработок в ИТ–сфере, «М–2» одержала безоговорочную победу.

Из-за своей крайне успешности тройка лучших вычислительных машин - «БЭСМ», «Стрела» и «М–2» встали на службу для решения нужд военной обороны страны, науки и даже народного хозяйства.

Что значит «Ранние ЭВМ»?

Все, о чем я рассказал выше, является вычислительной техникой первого поколения. Определяет эту классификацию то, что все они имели большие габариты, электронные лампы и элементные базы, а также высокое потреблении электроэнергии и, к сожалению, низкую надежность и ориентированность на узкую аудиторию (преимущественно физиков, инженеров и прочих научных деятелей). Магнитные барабаны и магнитные ленты использовались в качестве внешней памяти.

«IBM 701»

Возможно кому-то могло показаться, что так было только у нас, но нет. Например, ознакомившись с разработками своих коллег из Штатов, академик Николай Николаевич Моисеев увидел те же исполинских размеров вычислительные автоматы, вокруг которых копошатся замудренные физики и математики, облаченные в белые халаты, рьяно пытающиеся устранить возникающие одну за другой неполадки. В 50–е года гордостью Америки был «IBM 701», который определенно удостоен отдельного рассказа, но это потом. Его вычислительная мощность составляла 15 тыс. операций в секунду. Чуть позже, Лебедевым была представлена следующая разработка ЭВМ «М–20».

«М–20»

Работа за «М–20»

Число операций, которые могла обрабатывать «М–20» в секунду составляло 20 тыс., что на 5 тыс. больше, чем у западного конкурента. Также было введено некое подобие совмещения параллельных вычислений, благодаря увеличенному в два раза, в сравнении с «БЭСМ», объему оперативной памяти. Иронично, но всего было выпущено 20 единиц системы «М–20». Тем не менее, это не препятствовало тому, что «М–20» смогла зарекомендовать себя как самая производительная и многофункциональная ЭВМ, которая к тому же была самой надежной на фоне остальных. Возможность написания кода в мнемокодах - это лишь немногая часть того, что позволяла делать «М–20». Все научные вычисления, моделирования, проводимые в СССР в XX веке, преимущественно были выполнены именно на этой машине.

ЭВМ «Урал»

Период производства и эксплуатации ранних ЭВМ в Советском Союзе продолжался еще практически 20-30 лет. В начале 60–х было начато производство ЭВМ «Урал». За все время было выпущено порядка 150 единиц техники. Основной областью применения «Урала» стали экономические расчеты.

Заключение

На сегодня это все. Спасибо большое, что дочитали до конца. В следующих частях цикла мы рассмотрим историю ЕС ЭВМ (Единых систем электронных вычислительных машин), а также домашних компьютеров производимых некогда в Советском Союзе, и конечно же не забудем про современную технику Эльбрус.

Сегодня мало кто помнит, что славная история армянских ЭВМ начиналась 44 года назад в стенах Ереванского научно-исследовательского института математических машин (ЕрНИИММ), называемого в народе «мергеляновским институтом». И мало кто знает, что «отцом» «Наири-1» был Грачья Есаевич Овсепян. Первые же испытания созданной им машины показали, что в СССР появилась принципиально новая разработка, полностью реализованная на полупроводниках, что по тем временам считалось большим достижением.

Триумф
Сидя за своим рабочим столом, Грачья вспоминал, через какие тернии ему приходилось пройти, прежде чем на свет рождалась та или иная модель машины. Он прекрасно помнил 1962 год. Тогда в Москве состоялась международная выставка вычислительной техники, на которой была представлена французская ЭВМ САВ-500. Министерством радиоэлектронной промышленности СССР перед научной группой была поставлена задача — создать копию французской машины, или, иными словами, сплагиатничать. Но Овсепян воспротивился спущенному сверху циркуляру и предложил свой вариант будущей отечественной машины. Однако на проявленную инициативу ученого представители министерства отреагировали на редкость оригинально. Они сказали: «Нам кулибины не нужны. Сделай нам копию западных аналогов». Оно и не удивительно — в СССР практически любая инициатива рубилась на корню. Если, конечно же, она не исходила от того или иного партократа. Впрочем, Грачья решил не сдаваться, поскольку был уверен в своей правоте. Он пытался довести до руководства, что эффективная работа французской машины последовательного действия возможна лишь при использовании памяти большого объема, для чего французы используют суперскоростные магнитные барабаны. Мы же, говорил он, пока не обладаем достаточно сильной технологической базой для производства подобных узлов. К тому же, убеждал он их, эти машины уже морально устарели. Вместо этого ученый предлагал весьма оригинальное техническое решение, суть которого заключалась в применении микропрограммного принципа управления. Кроме того, он предложил совершенно новый тип машины параллельного действия, что принципиально отличало ее от французского аналога. В результате этой борьбы между ученым и министерством в 1964 году появилась ЭВМ «Наири-1», ставшая прекрасной базой для создания последующих поколений машин, каждая из которых по техническим возможностям на порядок опережала своих предшественников. К примеру, «Наири-3», созданная в 1970 году, оказалась первой советской ЭВМ третьего поколения, где были использованы гибридные интегральные схемы. В отличие от других ЭВМ, в памяти которых хранилось всего 4 000 микрокоманд, новая модель имела возможность уплотненно хранить до 128 000 микрокоманд. Несомненно, «Наири-3» была очередным важным достижением Грачья Овсепяна.
Собственно, началом эры советских вычислительных машин можно считать январь 1960 года, когда в ЕрНИИММ был создан «Раздан», ставший первой в СССР полупроводниковой ЭВМ. И только спустя год после этого в Союзе появились полупроводниковые машины МИНСК и МИР. А возможным это сделалось благодаря созданной Грачья Овсепяном полупроводниковой элементной базе и оригинальной системе управления. Это были первые опыты в построении малогабаритных ЭВМ, но именно они стали прецедентом для появления «Наири-1». Успех был настолько ошеломляющим, что Овсепяну предложили продолжить разработку так называемых «малых машин». То есть еще в далеких 60-х прошлого столетия молодой ученый и изобретатель вынашивал идею ЭВМ для широкого, или, иными словами, персонального пользования. Для реализации этой идеи у него были все предпосылки — ум, молодость, крепкая хватка и, что самое главное, вера в успех. Именно эти качества позволили ему и возглавляемой им группе создать серию ЭВМ «Наири».
Кстати, по признанию американцев, «Наири-3» соответствовал по своим техническим характеристикам новейшим американским разработкам того времени в этой области.
Вот что писали по этому поводу американские газеты: «Благодаря «Наири-3» Советам удалось ощутимо сократить отставание в области построения ЭВМ третьего поколения».
Машина получила оценку и у себя на родине. Достаточно сказать, что мини-машины семейства «Наири» стали самыми массовыми ЭВМ в СССР, их производство достигало примерно одной трети всех выпускаемых в Советском Союзе вычислительных машин, а научная группа Овсепяна получила за разработку Государственную премию СССР.
В один из весенних дней 1976 года Грачья Овсепян допоздна засиделся в своем кабинете. Все уже давно разошлись по домам, и в институте стало совсем тихо. Устало облокотившись о стол, он принялся размышлять. Буквально на днях успешно прошла защита технического проекта ЭВМ нового поколения «Наири-4». Однако никакой радости в душе он не чувствовал — только опустошенность, обиду и безысходность.

Травля
Роль ученого-изобретателя Грачья Овсепяна в создании отечественных ЭВМ поколения «Наири» всячески пытались принизить, а то и вовсе свести на нет. В стенах института строились всевозможные козни, вставлялись палки в колеса, а иногда доходило и до откровенного саботажа. Возникало впечатление, что Грачья пытаются отстранить от руководства проектом, тем более что в кандидатах, готовых занять его место, недостатка не наблюдалось. Но для этого необходимо было опорочить ученого. В конце концов недоброжелатели нашли верный способ. На опытном заводе, где производились машины, одна из деталей, наверное, по недосмотру техперсонала, оказалась некондиционной, что привело к сбою работы. Вопрос поставили на повестку дня партийного собрания, где и было принято решение отстранить Овсепяна от должности главного конструктора — дескать, ему не удалось обеспечить техническую поддержку проекта. Разумеется, ему не стоило труда доказать свою непричастность, но его просто никто не стал слушать. Еще бы: наконец у руководства института появился реальный шанс отстранить генерального от работы. Но, видимо, высокое начальство плохо знало его — не таков был Грачья Овсепян, чтобы сдаться без боя. В конце концов на карту было поставлено очень много — появления «Наири-3» с нетерпением ждали в Министерстве радиоэлектронной промышленности СССР. Именно это обстоятельство и сыграло конструктору на руку. Дело в том, что еще задолго до завершения испытаний нового образца, министерство поручило Астраханскому заводу наладить выпуск этих машин — хотелось побыстрее отрапортовать Центральному Комитету (обычная советская практика). Грачья, не задумываясь, воспользовался этим обстоятельством и добился командировки на Астраханский завод, где в кратчайшие сроки по его чертежам было выпущено 7 машин «Наири-3». Любопытно, но одна из этих машин именно в ЕрНИИММ удостоилась высокой оценки Госкомиссии. Грачья было обидно и больно, но разве до этого было теперь? Он вынашивал планы по построению машины четвертого поколения «Наири-4». Вернувшись с триумфом в институт, он с энтузиазмом приступил к реализации проекта, в основе которого лежал ряд новаций — максимальное упрощение языка общения и универсальное матобеспечение, что позволило бы управлять машиной даже специалисту иного профиля. Фактически «Наири-4» стала прообразом современных персональных компьютеров. Проект оказался настолько перспективным, что им заинтересовались военные. Министерство обороны СССР предложило ему и его группе сотрудничество. Это означало, согласись он на это предложение, что ему пришлось бы похоронить идею создания ЭВМ для широкого пользования. Грачья и здесь остался верен своим принципам. Он отказался от многообещающего сотрудничества с оборонкой, чтобы спокойно заниматься реализацией своей идеи. Однако никто не собирался оставить его в покое. Почему-то вдруг возник вопрос о необходимости прикрепления к проекту научного руководителя. По понятным причинам, им оказался не кто иной, как главный инженер
института. У Овсепяна возникло ощущение, что все в ЕрНИИММ только и ждут его ухода. И он ушел…

Не мое, вычитал где-то в инете:
Самым удивительным казусом 60-ых была вычислительная машина Наири. Это первая и единственная в мире машина, которая работала на армянском языке. По форме Наири очень походила на большое пианино, где вместо клавиш была приделана клавиатура от пишущей машинки. Собственно и сама машинка была на месте. Такие изыски, как светящийся экран монитора, в те годы были непозволительной роскошью. Интересна и история создания этой машины. В Ереване, в профильном институте, молодому инженеру поручили сделать вычислительную машину и забыли про него. Никакой информации о современной технике тому парню не дали, а в библиотеке ничего кроме машины Тьюринга и машины фон Неймана он не нашел. Короче говоря, этот парень за три года, додумывая на ходу все непонятное, сделал машину – интерпретатор с инструкциями на родном армянском языке. Польщенное начальство поспешило запустить опытную партию таких машин и отчитаться родному правительству о невероятных достижениях Еревана. Машина, не в пример другим вычислительным изделиям того времени работала надежно и вполне тянула, как теперь бы сказали, на персоналку. Не долго думая, наше родное правительство выставило машину на всеобщее обозрение, как достижение Советского Союза. Тогда-то со стороны загнивающего запада и раздались смешки, которые плавно переросли в постоянный хохот. Правительство ударило в грязь лицом и попросило КГБ разобраться с мистификаторами. Бедного парня – конструктора Наири пригнали в Москву в КГБ. Одновременно его уволили с работы в родном Ереване. В Москве он просто бедствовал. От него шарахались как от прокаженного. Именно в это время какой-то оборотистый мужик из фирмы IBM предложил парню ехать в США на эту самую фирму. Уже через год он командовал НИИ, а еще через год он входил в элитный фонд разработчиков фирмы, определяющих стратегические направления повышения конкурентоспособности продукции фирмы. Действительно, человек, который «с нуля» создал такой сложный прибор, заменив собой огромный коллектив – обыкновенный советский гений и наша родная держава распорядилась им, мягко говоря, нерационально.

Ох, НАИРИ.
Тут про эту ЭВМ столько историй уже рассказали. Кстати, хорошая машина. Благодаря зашитому в память ПО, она решала множество инженерных задач и наши студенты почти 10 лет делали на ней курсовые по ТОЭ, пока на замену ей уже в горбачевские времена не появились персоналки.
Но история не об этом. А о том, как мы ее покупали.
Она стоила 50 тысяч советских рублей. Сумма не малая, с учетом средней зарплаты в 120 руб.
Но, в принципе, эти деньги на кафедре были. У нас на кафедре была хоздоговорная тема на 100 000 в год. Правда, из них на покупку оборудования полагалось всего 30%, но, с современной точки зрения, какие проблемы: один год потратили не все, второй год потратили не все, поднакопили и купили нужную нам Наири.
Но это везде, кроме СССР.
В СССР поднакопить ничего было нельзя, потому что 31 декабря каждого года не потраченные деньги со счетов предприятий просто списывались (Помните у Райкина - пиво холодное будет, т.е., того, что нужно на складах нет, но зато есть не нужный этому предприятию холодильник). Так и у нас на кафедре. Вроде как деньги есть, а вроде их и нет.
Но мы ее купили. Как? Как все в СССР - по блату. Сейчас молодежь и не знает, наверное, что это такое - блат. На наше счастье, на нашем факультете оказывается дочь директора крупного завода п/я №№№.
А ведь у завода тоже 31 декабря, и тоже пропадает, только не 30 000, а 300 000 и одолжить кафедре 50 000 заводу только в радость.
И вот наш представитель отправляется в Ереван на завод с гарантийным письмом и готовностью оплатить 50 000 за ЭВМ Наири до 31 декабря. А там его просто ждут и мечтают отправить нам ЭВМ. Как же. Там в отделе сбыта от таких представителей со всего Союза яблоку упасть негде. А готовых Наири нет и не предвидится.
Но надо знать нашего снабженца. Подробностей я не знаю, но 28 декабря он прилетает из Еревана с... Нет, не с упакованной Наири (она, кстати, занимала целую комнату), а с письмом, в котором было сказано: "ЭВМ Наири, зав. №... изготовлена, оплачена, но... оставлена на заводе в Ереване на временное хранение."
"Временно хранилась" она почти до апреля. И вот мы ее получили. Но ведь она не наша, а завода п/я №№№. И опять мы ее получаем во "временное пользование", теперь уже от этого завода. Так она у нас "временно" и проработала лет 15, пока не списали, а справку о сдаче в утиль (особенно золотосодержащих деталей) отдали таки на завод п/я №№№.

У нас хорошая новость: отныне каждые выходные мы будем публиковать «20-ку самых…» — рейтинг продуктов, технологий, изобретений и изобретателей, так или иначе связанных с IT.

Первый наш рейтинг будет самым общим. В него мы включили компьютеры, которые на наш взгляд оказали самое большое влияние на развитие отрасли. Сразу оговоримся: в этой 20-ке будут именно компьютеры в привычном смысле этого слова – никаких механических «паскалин» и «арифмометров» (им мы посвятим отдельный рейтинг).

Ну, поехали!

1. Z1

1938 год. Первая программируемая вычислительная машина с электрическим приводом.

Эту электромеханическую машину немецкого инженера Конрада Цузе относят к нулевому поколению. В соответствии с идеями Цузе, она состояла из главной управляющей программы, оперативной памяти и дополнительного вычислительного модуля. В качестве основного компонента в Z1 применялось электромагнитное реле. Пиковая производительность Z1 составляла где-то 1Hz (1 умножение за 5 сек.), а ее работу обеспечивал мотор от пылесоса мощностью 1 КВт. Машина помещалась на нескольких сдвинутых вместе столах, занимала около 4 м² и весила 500 кг.

Вообще-то до настоящего компьютера Z1 было еще далеко, да и работала она крайне нестабильно. Но кое в чём она была прогрессивнее, чем ENIAC или EDVAC — Z1 использовала двоичную систему счисления и поддерживала ввод данных с нормальной клавиатуры. К сожалению, оригинальная Z1 и ее потомки Z2 и Z3 вместе со всей документацией погибли в 1944 году под бомбами союзников.

2. ENIAC

1946 год. Первый электронный цифровой компьютер общего назначения.

Вот эту американскую машину уже с уверенностью можно назвать компьютером первого поколения. У ENIAC были все признаки настоящей ЭВМ, включая полностью электронную компонентную базу – вакуумные лампы.

Команда под руководством Дж. Экерта и Дж. Мокли потратила 3 года на сооружение ENIAC и получила настоящего монстра весом 30 тонн, занимавшего несколько залов и потреблявшего 174 КВт. Вычислительная мощность ENIAC составляла 357 операций умножения или 5000 операций сложения в секунду , тактовая частота – 100 KHz . Машина поддерживала ввод данных с перфокарт, а программировалась целой системой тумблеров.

В течение нескольких лет ENIAC использовали для решения научных и военных задач, правда, с переменным успехом. Вообще, успешной эту ЭВМ назвать нельзя: ENIAC ломался через раз, был неудобен в использовании и, честно говоря, успел устареть к моменту сдачи в эксплуатацию. Но! Эта машина смогла доказать, что у ЭВМ есть будущее, и это направление необходимо развивать.

1957 год. Первый компьютер, целиком построенный на транзисторах.

После многочисленных ламповых ENIAC, EDVAC, EDSAC случился новый прорыв – компания NCR совместно с GE разработала компьютер, в котором применялась совершенно новая элементная база – транзисторы. Получившуюся ЭВМ NCR-304 можно назвать первым компьютером второго поколения.

В базовой комплектации машина состояла из блока с центральным процессором, блоков памяти на магнитной ленте, медиа-конвертеров и высокоскоростного оборудования для ввода-вывода данных.

Преимущества новой архитектуры стали очевидны сразу же. NCR-304 спокойно помещался в одной комнате, был удобен в работе, а, главное, он оказался гораздо надежнее своих ламповых предков. Покупатели сразу выстроились в очередь: сначала Корпус морской пехоты США, потом ряд учреждений в Вашингтоне, а затем и иностранцы – японский банк «Сумимото» и другие. Машина оказалась настолько удачной, что продержалась на рынке 17 лет — последний NCR-304 был демонтирован только в 1974 году.

4. Casio 14-A

1957 год. Первый электрический калькулятор.

К середине 50-х ЭВМ распространились довольно широко, но тут возник вопрос: а как быть бухгалтерам, аудиторам и вообще всем, кому для расчетов не требуются мощности больших компьютеров? Ответом стал Casio 14-A. По сути, это такой же калькулятор, как в вашем мобильном телефоне или планшете – только аналоговый и массой 150 кг.

14-A выполнял четыре основные арифметические операции, был способен отображать 14-значные числа и обладал небольшой памятью. При всем своем сходстве с токарным станком, он все же был намного компактнее и дешевле, чем существовавшие ЭВМ. Целевая аудитория оценила преимущества новой машины, и с тех пор калькуляторы начали активно развиваться: перешли на транзисторы, микросхемы, стали миниатюрными, удобными и исключительно дешевыми.

5. Apollo Guidance Computer

1961 или 1962 год. Первый встраиваемый компьютер и первый компьютер на микросхемах.

Бортовой управляющий компьютер «Аполлона» — чудо инженерной мысли, производившееся на заводах Raytheon. AGC стал, наверное, самой передовой разработкой в IT-секторе начала 60-х. Модификации этого компьютера устанавливали на командный и лунный модули, и они проводили вычисления и контролировали движение, навигацию, и управляли модулями в ходе полётов.

Поражало уже то, что элементной базой для AGC были не лампы или транзисторы, а интегральные схемы. До 60% всех производившихся тогда микросхем в США шло на нужды программы «Аполлон» и конкретно для постройки AGC. Это позволило сделать компьютер быстрым (тактовая частота – 2MHz, ОЗУ 512 Бит, ПЗУ 8Kb) и достаточно компактным (250 кг), чтобы встраивать его в приборную панель каждого из модулей.

Потомками AGC являются встраиваемые промышленные, бортовые и бытовые компьютеры. Что до микросхем, то массовый выпуск ЭВМ на их базе начался лишь через десяток лет после AGC.

6. PDP-1 и УМ-1НХ

1961 и 1963 годы соответственно. Борются за право считаться первым первым мини-компьютером.

К началу 60-х ЭВМ по-прежнему занимали целые залы и стоили сотни тысяч долларов, однако применение транзисторов позволило сделать их на порядок быстрее ламповых «динозавров». Это подтолкнуло инженеров компании DEC к любопытной идее – создать компактную и недорогую транзисторную ЭВМ.

В 1961 году появился PDP -1. Компьютер стоил $20 000, имел размер где-то 4-х холодильников и быстродействие около 20 000 команд в секунду. Быстрая машина. Одним из нововведений PDP-1 был дисплей размером 512 х 512 пикселов. PDP пошли в серию и стали одними из популярнейших компьютеров 60-х и 70-х годов.

В СССР тоже не сидели сложа руки. В 1963 году в Ленинграде была представлена ЭВМ УМ1-НХ («Управляющая машина №1 для народного хозяйства»). Она была медленнее PDP-1 и использовала дискретную логику, однако получилась гораздо более компактной – весила всего 80 кг и помещалась на письменном столе.

7. IBM System/360

1964 год. Первое семейство серийных, масштабируемых компьютеров.

Значение этого продукта от IBM сложно переоценить. Серия System/360 стала первым примером стандартизации и масштабируемости ЭВМ. Вместо того, чтобы выпускать закрытую систему как раньше, IBM спроектировала System/360 как набор совместимых друг с другом блоков, и все они использовали одинаковый набор команд.

Единожды купив такой компьютер, заказчик мог совершенствовать его, докупать нужную периферию, настраивать под свои нужды и при этом не терять первоначальных вложений.

Масштабируемость стала не единственной находкой инженеров IBM. System/360 стала еще и первой 32-разрядной системой, могла работать с 16Mb памяти, развивать тактовую частоту до 5MHz и стала настолько успешной, что ее охотно покупали до конца 1970-х.

8. CDC 6600

1964 год. Первый суперкомпьютер.

Суперкомпьютером этот шедевр Сеймура Крея назвали позднее, а тогда это была «просто» новаторская машина с передовой архитектурой, которая могла использоваться для решения очень сложных задач.

В CDC 6600 были впервые применены кремниевые транзисторы вместо германиевых, активная система охлаждения на основе фреона, и все это сформировало совершенно новую архитектуру. Главный процессор CDC 6600 выполнял только логические и арифметические операции, а за работу с устройствами отвечало 10 «периферийных» процессоров. В результате, CDC 6600 был способен одновременно выполнять несколько операций сложения, умножения и деления. Благодаря таким параллельным вычислениям, он стал самым быстрым компьютером своего времени, а ряд его архитектурных особенностей лег в основу RISC-процессоров, появившихся в 70-е.

9. Honeywell DP-516

1969 год. Первый сервер-маршрутизатор.

Первоначально DP-516 был довольно заурядным мини-компьютером – до тех пор, пока на него не обратили внимание Джерри Элкинд и Ларри Роберт, которые предложили схему первой компьютерной сети.

Для организации того, что вскоре получило название ARPANET, потребовались IMP (Interface Message Processor) – модифицированные DP-516. Эти компьютеры стали выполнять задачи по маршрутизации потоков в сети. Каждый такой компьютер мог соединяться с шестью другими IMP через арендованные у AT&T телефонные линии и передавать данные со скоростью до 56 Kbps.

Первые эксперименты по соединению двух ЭВМ через IMP прошли в том же 1969 году – была установлена связь между компьютерами в Лос-Анджелесе и Стэнфорде.

10. Magnavox Odyssey

1972 год. Первая коммерческая игровая консоль.

До начала 70-х компьютерные игры были редкой забавой для студентов и лаборантов, имевших доступ к серьезным ЭВМ. В середине 60-х американский Инженер Ральф Баер, что пора менять ситуацию и в 1969 году представил Brown Box – прототип игровой консоли. Это было компактное устройство на простейшей дискретной логике. Оно подключалось к телевизору и позволяло с помощью манипуляторов играть в простейшие игры типа «два квадратика гоняют по экрану третий квадратик».

Баер заключил контракт с Magnavox, которая в 1972 году выпустила коммерческий вариант его Brown Box под названием Odyssey. Консоль стоила около $100, неплохо продавалась и заложила основу для целого рынка домашних видеоигр.